Вечный бойскаут
Шрифт:
Добравшись до зеркала в ванной, он рассмотрел свою подростковую внешность и устало потёр переносицу.
— Фок! — ударил он кулаком по раковине. От боли из уголков глаз брызнули слёзы. Боль слегка отрезвила сознание, по крайней мере, сокрушить всё вокруг перехотелось. — Чёртова шлюха! Будь ты проклята!
После того, как он остался в одиночестве запертый на острове, Брэд первое время надеялся на то, что о нём кто-нибудь побеспокоится. Например, вспомнят постоянные поставщики еды и воды. Но им было на него плевать. Как назло, ни одна лодка не только не прибилась к берегу, но даже не проплыла
Некоторое время Грин собирал фрукты с пальм, составляя конкуренцию мелким птичкам, но те быстро заканчивались. Потом он стал делать ловушки на птиц. Но и они, в смысле птицы, тоже быстро закончились. Но быстрее всего таяли запасы пресной воды.
И тогда Брэд решился на постройку плота.
Нормальных инструментов он не имел, поскольку до этого в них не нуждался. Всегда можно было вызывать по телефону или интернету строительную бригаду, или нанять её на материке. К тому времени у него закончилось дизельное топливо для генератора, и он остался без электричества. Пришлось по старинке орудовать топором и ножовкой, а пальмовые брёвна скреплять самодельными верёвками, на которые он распустил постельное бельё и шторы.
В итоге теперь известно, чем закончилась его попытка доплыть до цивилизации. Плот развалился, а он утонул.
— Фок! — гневно смерил он усталым взором своё отражение. — И стоило ради обогащения какой-то шлюхи рвать задницу и терпеть стеснение?! Ненавижу острова! Ненавижу море! Ненавижу шлюх!!!
Глава 6
Грин с иронией вспомнил своё первое пробуждение после смерти. А что ему оставалось делать? Паниковать? Задаваться вопросом о смысле жизни? Он привык из-за своей особенности иронично смотреть на мир. Правда, сложно иронично воспринимать свою смерть.
В прошлый раз он поставил брагу в лесу и соорудил самогонный аппарат. Но из-за увлечения добычей спирта он совершенно забыл об этом. Сейчас же он спустился в гараж и обнаружил там пустые канистры и тару, из которой делал самогонный аппарат.
Брэд задался вопросом о судьбе того самогонного аппарата. Нашёл ли его кто-нибудь? Существует ли он сейчас или бесследно растворился во вселенной после его перемещения назад во времени?
Сев в старенький Додж Рамчарджер, он поехал в сторону места жительства семьи Торино. Свернув в лес, он прогулялся до известного ему дерева с дуплом, откуда изъял две бутылки самопального вискаря. На их место он положил пятнадцать баксов, так сказать, стандартная такса с чаевыми в один доллар.
Возвращаясь к автомобилю, он улыбался, представляя рожу Тони, когда тот обнаружит пропажу заначки. И его же рожу, когда он найдёт деньги. Пожалуй, Грин готов даже потратить сотню баксов за фотки его лица в тот момент. Но вряд ли поблизости найдётся столь отчаянный фотограф, да и лишней сотки у него сейчас нет.
На обратном пути Брэд заехал на работу и уведомил шефа о своём увольнении.
Этот и следующий день выпали из жизни Грина, в чём немалую роль сыграли два литра самогонки. На третий день ему хотелось заново умереть и ожить со здоровой головой, но он не стал ставить подобных экспериментов, а перетерпел жесточайший абстинентный синдром.
Шестого июня он был бодрячком. Брэд даже отчасти смирился со своей участью. Единственное, о чём он жалел, о том, что не предусмотрел возможности повторной отправки в прошлое. Первый раз случайность, второй — статистика. Если бы он знал, что подобное с ним может снова произойти, то уж он бы постарался сделать всё для быстрого обогащения. Например, можно было бы запомнить выигрышные лотерейные номера.
Впрочем, он и так считал себя неплохо подкованным. На этот раз он отчасти ознакомлен с фондовым рынком до две тысячи пятнадцатого года. Ему известны успешные интернет-проекты и есть понимание, как их реализовать в железе. Другое дело, что он считал себя плохим бизнесменом. Как программист он набрался опыта, в рекламе сайтов немного разобрался, но акулой бизнеса не стал. Не тот у него характер, слишком мягкий. В серьёзном бизнесе нет места жалости и мягкости, там нужно быть жёстким и беспринципным эксплуататором. Брэду не хотелось становиться таковым. Но и бедным он не желал оставаться.
Этим утром Брэд наведался в супермаркет. Он набрал полную тележку еды долгого хранения, которую обычно люди набирают в поход. Проходя с тележкой мимо сотрудника магазина, он остановился.
— Привет, Тони.
— Мы знакомы? — обернулся к нему нахмурившийся черноволосый парень в синей униформе.
— Не придуривайся, у нас в городке все друг друга знают.
— А ты, — сильнее свёл он брови, — кажется, ты карлик Грин? Типа вечный мальчик.
— Он самый. Брэд Грин.
— И какого хера тебе нужно, Брэд? — набычился Торино.
— Это не мне нужно, а тебе. Есть работёнка, Тони. Оплата пятьдесят кусков.
— Воу!
Схватив Грина за шиворот, Тони оттащил его за дальний стеллаж. Покрутив головой по сторонам в поисках посторонних и никого не обнаружив, он навис над парнем и перешёл на зловещий шёпот:
— Не знаю, кто тебе чего наплёл, парень, но Торино мокрухой не занимаются! Мы честные парни и никогда не опустимся до такого.
— Тони.
— Даже не вздумай ко мне больше с таким подходить!
— Тони!
— Ты понял, шкет? Иначе я тебя так отделаю, что живого места не останется! Ты понял, мелочь?!
— Тони, мать твою! Речь идёт о спирте.
— Чё? — замер Торино.
— У меня есть нычка, в которой дохера спирта. Его нужно вывезти и толкнуть. С тебя люди и посредничество.
— И сколько спирта? — разжал руку Тони, улыбнулся и принялся поправлять воротник рубашки Брэда.
— Десять тысяч литров.
— Воу! Эм… — Торино потерял дар речи. — Круто. А чё за посредничество так много платишь?
— Могу заплатить меньше, если хочешь, — хитро заблестели суженные уголки глаз Грина.
— Нет! В смысле, меня цена устраивает, но хочется знать нюансы.
— Нычка в неудобном и труднодоступном месте. Понадобятся трактор, грузовик, бензопилы, много веревок и ещё пара крепких парней.
— А, если так… — Торино подозрительно сощурился. — А откуда столько спирта?
— От русских.
— От русских?
— От них.
— Ну нахер! Я за это дерьмо не возьмусь! Раз русские его сами не выпили, то он палёный!