Вечный дикарь
Шрифт:
Отовсюду, из-за соседних скал и из джунглей, раздались сотни ответных возгласов — раскатисто рычал пещерный медведь; ревел Зор, лев; выла гиена; трубил мамонт; глухо мычал бык, а из далеких болот и морей доносилось шипение и свист амфибий.
Исполнив победный танец, Ну принялся вытаскивать сломанное копье из туши своего противника. Затем он извлек несколько крепких сухожилий из передней лапы Оо и ими наскоро связал древко оружия. В этой жизни, полной постоянных опасностей, ни на минуту нельзя было оставаться без копья с каменным наконечником.
Предприняв эту меру предосторожности, Ну начал отчленять голову Оо, которую намеревался с триумфом принести в пещеру своей возлюбленной. Орудуя топориком и ножом, он провозился добрых полчаса.
Как только последний звук его торжествующего крика растаял в тяжелом, влажном воздухе Ниоцена, тут же повсюду воцарилась полная тишина. Солнце, уже поднявшееся довольно высоко, внезапно скрылось во тьме. Земля качнулась и задрожала. Глухое ворчание донеслось из глубин юной планеты, и, словно в ответ, гром и грохот раздался с небес.
Напуганный троглодит озирался по сторонам, пытаясь обнаружить того гигантского зверя, из-за которого задрожала и взвопила в страхе вся земля, застонали небеса и солнце в ужасе спряталось в тучи.
Однако чудовища он не увидел. Повсюду вокруг в панике и страхе метались звери, птицы, пытавшиеся укрыться в своих убежищах. Движимый тем же примитивным инстинктом самосохранения, юный великан быстро схватил оружие и свой трофей и, словно антилопа, со всех ног устремился в спасительный мрак пещеры Оо.
Едва успел он укрыться внутри, как поверхность земли снова зашаталась и глубины ее разверзлись. Раздался ужасающий грохот падающих камней. Вход в пещеру, где укрылся юноша, внезапно закрылся и вокруг воцарилась непроглядная тьма. Заживо погребенный в этой могиле Ну, сын Ну, Ну из Ниоцена, потерял сознание.
Случилось это сотню тысяч лет тому назад.
ГЛАВА 2
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
С первого взгляда на Викторию Кастер из Беатрисы, штат Небраска, ни за что нельзя было догадаться о том, что на самом деле представляет собой эта девушка. Ее огромные мечтательные глаза, изящные линии стройной фигуры, казалось, свидетельствовали о телесной хрупкости и изнеженности души, которые мы привыкли считать неотъемлемыми признаками подлинной женственности. Но это было насквозь обманчивое впечатление. Смею утверждать, что во всем белом свете существовало лишь две вещи, которых смертельно боялась Виктория Кастер, — мыши и землетрясения.
Охотно признаваясь в том, какой ужас она испытывает при виде мышей, о землетрясениях, однако, девушка говорила крайне редко. Только со своим братом Барни, ближайшим другом, которому она безгранично доверяла, девушка пару раз разоткровенничалась на эту тему.
Сейчас оба они гостили в обширном поместье лорда и леди Грейстоков в экваториальной Африке, в стране вазири, куда Барни Кастер приехал поохотиться. Впрочем, об охоте он тут же забыл. Да это и не имеет к истории, которую я собираюсь поведать вам, никакого отношения. Не имеет его к ней и Джон Клейтон, лорд Грейсток, некогда известный как Тарзан из племени обезьян, если не считать того, что я гостил у него в то же самое время, что и Кастеры, и благодаря этому могу теперь рассказать вам о том, о чем в противном случае едва ли когда-нибудь вообще стало бы известно.
На юге Узири, страны вазири, пролегает горная цепь, а у ее подножия простирается огромная равнина, на которой в большом количестве водятся антилопы, зебры, жирафы, носороги и слоны. Привлеченные тучными стадами антилоп, зебр и жирафов, сюда частенько приходят на охоту львы, леопарды и гиены. Встречаются тут и бизоны — свирепые дикие звери, более грозные и опасные, чем даже львы. Так, во всяком случае, говорил мне Клейтон.
Места эти, действительно, представляли собой настоящий рай для охотников, и почти каждый день очередная компания отправлялась из низенького бунгало Грейстоков на поиски дичи и приключений. Виктория Кастер тоже частенько принимала участие в этих вылазках.
Она
На первых порах Виктория доводила брата своим поведением до состояния, близкого к нервному припадку, ибо далеко не каждый мужчина отважится на столь рискованные поступки, как она. Однако, увидев, что сестра умудряется сохранять совершенное хладнокровие перед лицом опасности, а меткость ее выстрелов вызывает восторженные похвалы даже у самых бывалых охотников, Барни ударился в другую крайность и стал смотреть сквозь пальцы на долгие отлучки Виктории. Бывало, на охоте она надолго отделялась от прочих участников, что, без сомнения, делало честь ее смелости. Сама Виктория высоко ценила предоставленную ей свободу, так как обычно от женщин и новичков на охоте не только требуют соблюдения множества мер предосторожности, но и на шаг не отпускают от остальных. Какая уж тут дичь, если тебя саму постоянно опекают!
Однажды вечером, когда Кастеры возвращались верхом с очередной охоты у подножия горы, Барни обратил внимание на то, что его сестра на редкость молчалива и, по всей видимости, чем-то расстроена.
— Что с тобой, Вик? — поинтересовался он. — Наверное, ты страшно устала?
Девушка посмотрела на него с улыбкой, но тут же на ее лице появилось тревожно-недоуменное выражение.
— Барни, — сказала она после недолгого молчания, — в этих горах есть нечто такое, что вызывает у меня странное чувство тревоги. Сегодня я проезжала мимо выступающих на поверхность вулканических скал, которые напоминают о страшных потрясениях, происходивших на планете в давние времена. При виде этих скал я вся затрепетала с головы до ног, и меня прошиб холодный пот. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: ты ведь знаешь, что меня всегда охватывает какой-то безотчетный страх при малейшем подземном толчке и даже при одном только упоминании о тех мощных силах, которые дремлют под поверхностью земли. Но сегодня мной вдруг овладело невыносимо горькое чувство какой-то невосполнимой личной утраты, как будто я лишилась человека, которого любила больше всех на свете.
Виктория замолчала и после короткой паузы вновь продолжила свой рассказ.
— И знаешь, несмотря на эту невыразимую печаль, словно яркий луч надежды озарил мою жизнь. Я не в силах объяснить тебе, что бы это могло значить, хотя сердцем хорошо чувствую это.
В течение некоторого времени Виктория и Барни молча ехали рядом — стремя к стремени. Их пони уверенно прокладывали путь через высокую, по колено, траву. Девушка задумалась — видимо, она пыталась найти объяснение загадочному чувству, завладевшему ею. Что касается Барни Кастера, то он принадлежал к тому разряду людей, которые никогда не позволяют себе ни малейшей насмешки над тем, что выходит за пределы их разумения. Последнее обстоятельство, вне всякого сомнения, объясняло, почему Виктория, как, впрочем, и многие другие люди, доверяла ему самые сокровенные мысли. Не понимая, что происходит с сестрой, Барни ничего не мог ей посоветовать и потому молчал. К тому же он испытывал сильное недоумение, как и всякий раз, когда ему приходилось сталкиваться с очередным проявлением странного отношения Виктории к любым свидетельствам великих сдвигов земной коры, определивших облик нашей планеты.
Он припоминал, когда и в каких ситуациях прежде его сестра испытывала этот страх. Однажды это произошло в Саду Богов, а затем повторилось во время их совместного путешествия по Великому Каньону в Аризоне. Но особенно ярко запомнилось ему нервное потрясение, которое испытала Виктория, читая газетные отчеты о землетрясении в Сан-Франциско. Во всех прочих отношениях его сестра была совершенно нормальной и вполне уравновешенной молодой американской женщиной — впрочем, может быть, именно это делало ее единственный недостаток особенно явным.