Вечный Герой
Шрифт:
А Валиса и Мелиса умудрились подстрелить двух, то ли зайцев, то ли хорьков, я не приглядывался, но Маханыч заверил, что это вкусно. Я был непереборчивым, а Лысый, вообще, всеядным, так что угодить нам было проще простого. Но, тем не менее, я всегда любил повеселиться, особенно — пожрать!
К нашему приходу женщины уже все приготовили. Хлеб был нарезан, салаты нарублены, посуда вымыта и подготовлена. А большой котелок убрали с открытого огня. Он висел над тлеющими углями, дабы не еда в нём остыла. Пахло офигенно! Весь коллектив дожидался нас, не приступая к вечере, лишь подкармливали детишек, которые не могли долго терпеть то кусочком
Некоторое напряжение появлялось каждый раз при нашем появлении. Было ли это традиционное уважение женщины к мужчине, принятое в этом мире или нас до сих пор опасались? Хотя, скорее безмерно уважали. Но при нашем приближении, смех и шутки всегда смолкали, и женщины принимались за дело, как правило, кидая на нас из-под бровей заинтересованные взгляды.
Все-таки есть плюс в бабском… гхм… точнее, женском коллективе, подумал я про себя, когда после того, как ополоснул руки и морду в ручье, вернулся к костру и уселся на мешок. Первым делом мне подали чистое полотенце, чтобы я вытерся, забрали его, и тут же сунули в одну руку — огромную миску, с дымящейся густой кашей, из которой проглядывали кусочки мяса того самого непонятного зверька, а в другую — здоровенную краюху хлеба.
Рядом плюхнулась еще одна миска для моего питомца. Сделано это было осторожно, паучиху мою все взрослые члены моего табора опасались, особенно при том, что периодически из Локаций она возвращалась малость подросшая, как сегодня. Сонька, как и Лысый была всеядной, поэтому проблем с ней не возникало.
Критически оглядев меня и мои занятые руки, женщины расстелили передо мной льняную скатерть и поставили на него большую кружку с травяным настроем, а также ещё две миски, полные какой-то съедобный травы и овощей.
— Благодарствую! От души! — кивнул я, задумчиво глядя на ложку, так как рука у меня была занята хлебом. Осторожно положил хлеб на полотенце, взял ложку, зачерпнул дымящуюся, рассыпчатую кашу и…
— А за победу? — раздалось сбоку. — И, для аппетиту?
Я повернулся на голос. Маханыч, как раз, разливал в маленькие керамические чарки содержимое своей неразлучной фляжки, хитро на меня посматривая. Я, на секунду задумался и махнул рукой.
— А, давай!
Маханыx оживился и подозвал к себе девчат. Тут же к нему подбежали женщины и притащили по рюмке нам с Лысым. «Рюмки» были грамм на сто… В самый раз, в качестве аперитива — стыдно признаться, я даже не помнил пью ли я?! Одновременно мне припоминались веселые вечеринки где-то между звезд и, вроде бы моё же, неприятие алкоголя… Тоже между звезд… Но, каких-то других звезд!
Тут же в бок мне уперлось что-то мохнатое…
— А ты подросла! — хмыкнул я глядя во все восемь глаз одновременно. С поднятием ранга, Сонька стала размером с лабрадора или овчарку. Ясен пень, она не могла пропустить такое событие, как алкопитие!
— Отец, ты про Соньку забыл! — крикнул я старику.
— Не забыл! — хитро улыбнулся дед, как раз наливая самогон в миску. Одна из женщин осторожно, чтобы не расплескать, поднесла миску к нам и вопросительно на меня посмотрела.
— Ставь! — кивнул я.
Она, с опаской, поставила рядом со мной, и Сонька немедленно сунула туда своё мохнатое рыло, громко захлюпав.
— Ну, будьмо! — хмыкнул я, ничего другого мне в голову не пришло — только сейчас я понял, что чертовски устал. — Эх! Хорошо пошла!
А еще я понял, насколько я проголодался! Яростно заработал
Тут около меня кто-то хрюкнул, булькнул и хорошо поставленный голос затянул:
Настоящему индейцу надо только одного Да и этого немного, да почти что ничего. Если ты, чувак, индеец — ты найдешь себе оттяг. Настоящему индейцу завсегда везде ништяк! Эх, трава-травушка, травушка-муравушка Эх, грибочки-ягодки да цветочки-лютики Эх, березки-елочки, шишечки-иголочки Эх, да птички-уточки, прибаутки-шуточки…Кажется, малая считывает у меня из мозга хиты из моей прошлой жизни, которые я сам не помню! Вот группа, к примеру… кажется… там какая-то цифра в названии была! Но, какая же душевная песня! Чингачгуки бы оценили! Ессли бы выжили, хе-хе… Допев припев, вместе с членистоногим солистом, я прямо почувствовал, как у меня поднялось настроение!
Малая ткнулась мне в бок, требуя продолжения банкета, на что я отрицательно покачал головой, почесывая её мохнатый бочок.
— Я еще не разобрался с твоим метаболизмом, так что хватит! Есть еще ненулевая вероятность, что ты просто алкоголичка и шлангом прикидываешься! Вот заговоришь — мы с тобой пообщаемся, проведем пару экспериментов и вот тогда, возможно, включим алкашку в твой ежедневный рацион! Всё для фронта всё для победы!
Соньке мой спич не очень понравился, она даже что-то недовольно зашипела, но потом перевернулась на спину подставляя мне своё брюшко. Я, с удовлетворением отметил, что прочность кожи у паучихи повысилась, еще кожа начала уже напоминать что-то вроде хитинового панциря, особенно сверху. Растет моя ватага и крепнет! Я одной рукой чесал питомца, а другой взял кружку с травяным отваром.
Видя, что я поел, попил и нахожусь в благодушном расположении духа, рядом на землю присела Валиса.
— Слышишь, Бульдог! — тихонько сказала она.
— Да? — кивнул я, отхлебнув горячий напиток и слегка скривившись, потому что обжегся.
— А возьми меня к себе в ватагу! — я, как раз, снова глотал и подавился сильнее, закашлявшись. — Постучи! — прохрипел я, тыкая пальцем себя на спину.
Девушка пару раз хлопнула, я откашлялся и смог ответить.
— Спасибо! С ума сошла?!
— Почему? — нахмурилась девушка. — Ты же видел, как я обращаюсь с луком! А ещё у меня есть другие таланты!
Она загадочного улыбнулась, а я опять впал в ступор. Вот что она сейчас имеет ввиду? Это она так со мной заигрывает? Или у неё действительно есть еще какие-то скрытые, но боевые таланты? Ох уж эти женщины!