Вечный лед
Шрифт:
– Это лишь тень по сравнению с вашей, – улыбнулась в ответ Густа.
Джодах сделал шаг вперед, но Густа подняла руку, ее улыбка угасла так быстро, словно закрылись двери.
– Перед тем, как мы пойдем дальше, я должна кое-что обсудить с вами. Недавнее недоразумение, – сказала она.
Ого, подумала Джайя.
Густа посмотрела в глаза Джодаха, ясные и невозмутимые. – Несколько дней назад в моих апартаментах была совершена кража со взломом, и был похищен предмет огромной силы. Вы что-то знаете об этом, не так ли?
Лицо Джайи оставалось спокойным, ее невинные глаза были широко раскрыты. Она предоставила говорить Джодаху.
Джодах мудро кивнул и произнес: – Боюсь, что знаю. Этот могущественный предмет был моим, и по моей просьбе присутствующая здесь моя помощница его забрала. Приношу извинения за то, что не пришел за ним сам.
В ответ на признание Джодаха и Джайя, и Густа хотели заговорить. Джайя открыла было рот, чтобы пожаловаться, но Густа пришла в себя первой.
– Ага. Ладно, вне зависимости от истинного владения, остается тот факт, что в мой рабочий кабинет вторглась … – Она вежливо кивнула в сторону Джайи, но в ее глазах светился гнев. – Ваша … помощница, и пока вы и я не обсудим этот вопрос целиком, я буду рассматривать вашу … помощницу как обыкновенную воровку.
– Я … понимаю, – сказал Джодах, быстро кивая, слегка подняв руку и делая Джайе знак, чтобы она сдержала свое недовольство. Джайя пошевелилась, но промолчала.
– Это потому, что я не могу представить его величеству известную преступницу, – сказала Густа, смущенно хмыкая при словах «известная преступница». Джайя покраснела, а королевский маг продолжала: – В конце концов, мы же соблюдаем законы.
– Ага, – сказал Джодах и повернулся к Джайе. Наемный маг собиралась заявить Джодаху насколько она была для него полезна и способна и заверить королевского мага, что она не украдет ничего из королевского серебра во время королевского обеда.
Вместо этого он произнес: – Джайя, я верю, что Густа хочет арестовать тебя за твои преступления. Будь хорошей девочкой и пойди вместе с милыми стражниками, ладно?
Джайя открыла рот, но не издала ни звука. Звук снова прорезался только в тот момент, когда стражники в золотых доспехах опустили руки ей на плечи и приготовили наручники.
– Джодах, не думаешь же ты, хотя бы на одно мгновение, что я … Уберите от меня свои руки! – прорычала она, пытаясь сбросить руки в рукавицах.
Джайя сунулась в глубину разума и выбрала простое заклинание, чтобы избавиться от нападавших …
… И была вознаграждена сильным и резким приступом головной боли, едва не уничтожившей левое полушарие ее мозга. Она слегка зашаталась и бросила сердитый взгляд на королевского мага. Густа, в свою очередь, спокойно опустила руку и улыбнулась.
Вокруг ее запястий защелкнули наручники, и волна золотых кольчуг повела ее обратно к огромным дверям. Как раз перед уходом к ней вернулся голос.
– Джодах! Ты чем думаешь, когда так поступаешь? Джодах, я же помогла тебе! Джодах, ты сукин …
Остатки ее проклятия потерялись, когда рабы-гиганты закрыли за ней двери. Джодах повернулся обратно к Густе.
– Приношу свои извинения за происшедшее, – спокойно произнес он.
– Ничего страшного, – сказала Густа. – Я хочу сказать вам, что в этом нет ничего личного.
– Никогда не бывает, – ответил Джодах. – Итак, можем ли мы встретиться с вашим королем?
В тюрьме Джайя поделила свое время между руганью и расхаживанием, часто занимаясь обоими делами одновременно.
Среди многих камер, которые видела Джайя, эта была не худшей. Обитые стены, а на койке лежали толстый матрас и шерстяное одеяло. Несколько толстенных томов по кьелдорской истории, с гравюрами-иллюстрациями, были сложены на столике возле мягкого кресла. На другом низком столике стояла бронзовая ваза с сушеными фруктами.
Тем не менее, это была камера – решетка на двери и одно маленькое окно. И там, и там были вырезаны руны заклинаний. За решетчатой дверью время от времени появлялась тень стражника. Это, несомненно, была камера.
Кроме того, оставался вопрос наручников. Тяжелая, древняя вещь, наручники казались хрупкой реликвией. Странный, неизвестный символ в виде двух связанных солнц, выбитый на широкой части, ничего не говорил Джайе. Значительно важнее была филигрань водного серебра, сдерживавшая ее заклинания.
Поэтому она ходила, ругалась, некоторое время занималась и тем, и другим. Неудивительно, что имя Джодаха всплывало довольно часто.
После долгого времени, проведенного за руганью и ходьбой, щелкнул дверной замок. Джайя вышла в центр камеры и встала там, скрестив руки на груди. Может быть, обед, подумала она. Это всегда было неплохой идеей – не прыгать на стражника при первой же возможности, а понять его привычки. Всегда лучше прыгнуть на него потом. Она уже рассматривала тяжелые книги по кьелдорской истории в качестве возможного оружия.
Джодах просунул голову внутрь. – Ты уже устроилась? – с надеждой спросил он.
Джайя выпалила серию ругательств и бросилась на архимага.
Джодах поднес палец к губам, и она опустила тяжелый том. Он закрыл за собой дверь.
– Стражник спит. Маленькое заклинание, но твои крики могут разбудить мертвого.
– Ты меня обвиняешь? – прорычала Джайя, для пущего эффекта подняв руки в наручниках. – Я тебя спасла! Ради тебя я подставляла под удар свою спину! А потом ты меня выдал! «Разговаривать буду я!» сказал ты. Ты червь! Ты сказал, что я тебе нужна!
– Ты мне нужна, – спокойно сказал Джодах, садясь на край койки. – Вот почему ты сейчас находишься в камере. Ограбление Густы стало пощечиной ее королевскому магическому лицу. Засовывание тебя в эту известную тюрьму – подходящее ответное оскорбление в мой адрес. Теперь она чувствует себя относительно спокойнее. Инцидент выглядит исчерпанным, и мне кажется, что она будет более склонна помогать.
– Я так за нее рада, – выплюнула Джайя, сворачиваясь на мягком кресле.