Вечный любовник
Шрифт:
К сожалению, утром он просыпался.
В реальной жизни Джон не мог ни сразить, ни защитить кого-либо: не с его это было телосложением. Он даже никогда не целовал женщину. Не доводилось… Противоположный пол реагировал на него двояко: женщины постарше относились к нему как к ребенку, а девушки вовсе не замечали. Обе реакции причиняли ему боль, первая — из-за подчеркивания его слабости, последняя — из-за отсутствия надежды на то, что он когда-нибудь встретит девушку, о которой сможет заботиться.
Именно поэтому Джон так сильно хотел обладать женщиной. У него была
Да и какая женщина его захочет? Он такой тощий. Джинсы болтаются на бедрах. Рубашка подчеркивает его выпирающие ребра. Размер ноги — как у десятилетнего мальчика.
Джон чувствовал, как внутри копится разочарование, но не знал, почему это его так расстраивает. Конечно же, ему нравились женщины. Хотелось прикасаться к ним: их кожа казалась такой нежной и они вкусно пахли. Но он никогда не испытывал возбуждения, даже по утрам, когда просыпался после своих сладострастных снов. Он просто недоделанный. Застрял между мужчиной и женщиной — ни рыба ни мясо. Гермафродит, но без его причудливого аппарата.
Одно он знал наверняка: мужчины его точно не привлекали. На протяжении последних лет вокруг него увивались многие, предлагая деньги, наркотики, угрожая, пытаясь принудить к сексу в туалете или в машине. Но ему всегда удавалось отвертеться.
Почти всегда… за исключением случая минувшей зимой. Когда один урод под дулом пистолета загнал его на лестницу того самого дома, где Джон тогда жил.
После этого он и переехал, и обзавелся пистолетом.
И он позвонил на горячую линию по предотвращению самоубийств.
Это произошло десять месяцев назад, а он до сих пор ненавидел прикосновение джинсовой ткани к коже. Он выбросил бы все четыре пары, если бы мог себе такое позволить. Вместо этого он сжег джинсы, в которых был в ту ночь, и стал носить под штанами трико даже летом.
Так что мужчин он просто терпеть не мог.
Возможно, поэтому он так реагировал на женщин. Он знал, каково это, когда более сильный хочет от тебя что-то получить.
Но Джон не хотел связывать себя ни с кем, распинаясь о своих бедах или о чем бы то ни было еще, тем более о случившемся на той лестничной площадке. Ведь выдумывать он бы не стал…
Господи, а если бы женщина спросила его, был ли он уже с кем-нибудь близок, что бы он ей ответил?
В дверь громко постучали.
Джон стремительно поднялся, достав из-под подушки пистолет. Щелчком снял его с предохранителя.
Опять постучали.
Наставив пистолет на дверь, он ожидал, что ее вышибут, оставив одни щепки.
— Джон? — раздался мужской голос, низкий, сильный. — Джон, я знаю, ты там. Меня зовут Тор. Мы встречались пару ночей назад.
Джон нахмурился, а затем моргнул от резкой боли в висках. Вдруг, словно открылись некие невидимые двери, Джон вспомнил, как он заходил в какое-то подземное помещение, где встречался с высоким мужчиной, одетым в кожу. Вместе с Мэри и Беллой.
Когда эти воспоминания всплыли, они разбудили в нем нечто еще более глубинное. На уровне его снов или подсознания. Нечто из давнего
— Я пришел поговорить с тобой. Впустишь?
С пистолетом в руке Джон подошел к двери и открыл ее, оставив на цепочке. Пришлось задрать голову, чтобы встретиться взглядом с темно-синими глазами мужчины. Непонятно почему на ум тотчас же пришло слово «брат».
— Не хочешь вернуть предохранитель на место, сынок?
Джон помотал головой, вконец запутавшись в странных отсветах и отголосках чьего-то далекого прошлого и стоящей по ту сторону двери яви. Типичный киллер, облаченный в кожаную одежду.
— Как хочешь. Только следи за тем, куда целишься. Ты с ним не больно-то ладишь, и я не хочу, чтобы ты ненароком проделал во мне дыру.
Мужчина посмотрел на цепочку.
— Так что, впустишь?
Двумя этажами ниже разнесся поток брани, который псе нарастал и завершился звоном бьющегося стекла.
— Давай, сынок, уединиться нам бы не помешало.
Джон, полагаясь на свое внутреннее чутье, попытался определить, какого рода опасность может грозить ему. Инстинкты подсказывали, что все в порядке, несмотря на то, что мужчина казался просто огромным, суровым и, скорее всего, был вооружен. У таких, как он, оружие всегда наготове.
Джон снял цепочку и сделал шаг назад, опустив пистолет.
Мужчина захлопнул за собой дверь.
— Помнишь меня?
Джон кивнул, удивляясь тому, что воспоминания, явившись непонятно откуда, так стремительно охватили его. И что им сопутствовала головная боль.
— Помнишь, о чем мы с тобой говорили? Насчет обучения?
Джон вернул предохранитель на место. Он вспомнил все — любопытство, одолевавшее его тогда, вернулось к нему с новой силой. Как и странная жажда.
— Так что же, согласен присоединиться к нам и работать вместе? И не говори, что недостаточно крепок для этого. Заверяю тебя, что знаю многих парней твоего роста и телосложения. У нас таких целый класс.
Не сводя глаз с незнакомца, Джон сунул пистолет в задний карман и пошел к постели. Взял лист бумаги и шариковую ручку. Написал: «У меня нет $».
Показал лист мужчине, тот прочел.
— Насчет этого можешь не беспокоиться.
Джон быстро начеркал: «Не могу».
И развернул лист.
— Я там за главного, и мне нужен помощник. Так ты и отработаешь плату. В компьютерах разбираешься?
Джон помотал головой, чувствуя себя полным идиотом. Он знал лишь, как собирать тарелки со стаканами, как их мыть. Этому «главному» едва ли нужен помощник официанта.
— У нас есть брат, который чертовски хорошо в этом разбирается. Он научит.
Мужчина слегка улыбнулся.
— Будешь работать и тренироваться. Все будет хорошо. Я разговаривал с моей шеллан. Она будет только рада, если на время обучения ты остановишься у нас.
Джон прикрыл глаза, на него вдруг навалилась усталость. Во многих отношениях это походило на спасательный круг. Но этому «главному»-то с чего бы его вдруг спасать?
— Хочешь узнать, зачем это мне нужно?
Джон кивнул; мужчина снял пальто, расстегнул рубашку и обнажил левую сторону груди.