Вечный любовник

Уорд Дж. Р.

— Извини.

Рэйдж взглянул на Мэри.

— Но я не могу…

— Ты больше всего беспокоишься о ней? — прошептала Лейла. — Беспокоишься о том, что она подумает, увидев тебя близ моего запястья?

— Она не привыкла к нашим обычаям.

Женщина протянула руку.

— Госпожа, подойди, сядь со мной, чтобы он смотрел на тебя, пока пьет, чувствовал твое прикосновение и запах, чтобы ты стала частью этого процесса. Иначе он откажется, и что тогда с вами будет?

Ответом ей было молчание, Мэри не пошевелилась; тогда

женщина сделала нетерпеливый жест рукой.

— Пойми же: иначе он не будет пить. Ты должна для него это сделать.

— Приехали, — сказал Торман, паркуя автомобиль у парадной двери современного, элегантного дома.

Они находились в незнакомой Джону части города, где дома стояли поодаль от дороги и на приличном расстоянии друг от друга. Ворота из черного металла, ровные газоны, деревья — не просто клены или дубы, а диковинные, названия которых он даже не знал.

Джон закрыл глаза: как бы он хотел сейчас, чтобы на его рубашке хотя бы хватало пуговиц. Может, если держать руку у живота, жена Тормана ничего не заметит?

Господи… а если у них есть дети? Они же будут над ним издеваться!..

«У вас есть дети?» — не подумав, жестами показал Джон.

— Что-что, сынок?

Джон порылся в карманах и нашел сложенный листок бумаги. Затем взял шариковую ручку, быстро написал свой вопрос и развернул лист.

Торман затих и обеспокоенно посмотрел в сторону дома, как если бы боялся того, что внутри.

— У нас, возможно, будет ребенок. Чуть больше, чем через год. Моя Уэлси беременна, но у наших женщин роды протекают тяжело.

Торман покачал головой, плотно сжав губы.

— Когда ты повзрослеешь, то научишься остерегаться беременности. Она лишает нас наших шеллан. Лучше не иметь детей, чем потерять Уэлси.

Мужчина прокашлялся.

— Пойдем внутрь. Поедим, а потом я отвезу тебя на экскурсию по нашему тренировочному центру.

Торман нажал на кнопку, дверь гаража открылась, он вышел из машины. Пока Джон вытаскивал с заднего сиденья чемодан, мужчина достал из багажника велосипед. Они прошли в гараж, и Торман включил свет.

— Я оставлю твой велик здесь у стены, хорошо?

Джон кивнул и осмотрелся. Там находился микроавтобус «вольво» и… «корвет стинг рэй» 1960-х годов, с откидным верхом!

Джон не мог оторвать глаз от этой машины. Слепое обожание — вот что он чувствовал.

— Почему бы тебе не подойти к ней и не поздороваться? — тихо засмеялся Торман.

Джон бросил чемодан на пол и подошел к кабриолету.

— Прикоснись к ней. Она любит внимание.

Машина была просто восхитительна! Цвет — блестящий голубой металлик. Крыша сложена, так что Джон смог увидеть салон. Белые роскошные сиденья. Блестящий руль. Приборная панель вся в циферблатах. Он бы поспорил, что при включенном моторе машина грохочет, как гром. А если включить печку, возможно, доносится маслянистый запах…

Он

взглянул на Тормана, думая о том, что его глаза сейчас, наверное, круглы, как шарики. Как бы он хотел говорить, чтобы сказать мужчине, какая особенная эта машина.

— Красотка, да? Сам ее восстанавливал. На зиму собираюсь поставить ее на стоянку, но, может, сегодня прокатимся на ней до центра? Морозно, конечно, но мы потеплей оденемся.

Джон засиял. И продолжал светиться от счастья, когда тяжелая рука мужчины легла на его плечо.

— А теперь накормим-ка мы тебя, сынок.

Торман подхватил чемодан, и они с Джоном направились к двери, рядом с которой уже пристроился велик. Прошли в дом, и до них донесся густой запах мексиканской еды, щедро приправленной специями.

В животе у Джона заурчало. Господи, он же не сможет ничего съесть. А вдруг жена Тормана расстроится?

На их пути возникла сногсшибательная рыжеволосая женщина. Футов шести ростом, с белой фарфоровой кожей, в желтом платье свободного покроя. Ее волосы были просто восхитительны: каскад волн, ниспадающих с макушки и струящихся по спине.

Джон положил руку на живот, прикрывая место, где недоставало пуговицы.

— Как дела у моего хеллрена? — спросила женщина, подставляя Торману губы для поцелуя.

— Хорошо, лилан. Уэлси, это Джон Мэтью. Джон, это моя шеллан.

— Добро пожаловать, Джон. — Женщина протянула ему руку. — Я так рада, что ты будешь жить у нас.

Джон пожал ее ладонь и быстро вернул руку на место.

— Пойдемте, ребята. Ужин уже готов.

На кухне находились шкафы из вишневого дерева, гранитная столешница и глянцевые черные электроприборы. В алькове около окна стоял круглый стол из стекла и металла, накрытый на три персоны. Все выглядело совершенно новым.

— Вы пока садитесь, — сказала Уэлси, — а я все принесу.

Джон посмотрел на раковину. Белый фарфор, изящный медный кран.

— Хочешь помыть руки? — спросила женщина. — Подходи сюда.

В небольшой мыльнице лежал кусок мыла. Джон тщательно помыл руки, даже почистил под ногтями. После того как они с Торманом сели за стол, Уэлси пришла с тарелками и мисками, наполненными едой. Энчилада. Кесадилья… Она пошла за остальным.

— О чем я и говорил, — сказал Торман, накладывая себе еду с верхом. — Уэлси, все выглядит очень аппетитно.

Джон осмотрел стол. Ничего, что бы мог выдержать его желудок. Может быть, сказать, что он уже поел?…

Уэлси поставила перед ним миску, наполненную белым рисом с каким-то бледным соусом. Запах слабый, но привлекательный.

— Это поможет твоему желудку. Здесь есть имбирь, — сказала она. — Соус очень питательный, поможет тебе прибавить в весе. А на десерт — банановый пудинг. Он легко усваивается и содержит много калорий.

Джон уставился на еду. Уэлси знала. Она с точностью знала, чего он не мог есть. И что мог.