Вечный мент или Светоч справедливости
Шрифт:
Глубоко ему, видно, Андрюша Счастливцев в душу запал – со своей неподкупной честностью и прямотой «идиота».
Но вернемся к нашей истории. Перескажу в том виде, в каком слышал от источника. Напоминает байку. Поверить в то, что все именно так и было, довольно сложно. Разумеется, история со временем обрасла кучей недостоверных деталей и теперь было неясно, где правда, а где вымысел. Но личность капитана Счастливцева этот эпизод в его карьере характеризует очень хорошо…
Злополучная стрелка состоялась на следующий день после визита Стриженного в отделение.
Поддержать бандита прибыло бойцов тридцать, все при
Счастливцев пришел один. Странной походкой – глубоко погруженного в себя человека – пересек пустырь. Остановился, смотрит на них бледно-голубыми, как у бельмастой рыбины, глазами и молчит.
Стриженного не проведешь, он вор – тертый, когда Леня Брежнев с трибуны вещал, он уже год свой гладкий череп, рано лишившийся растительности, полировал маслом подсолнуха. Чтобы лучше блестел, и еще, чтобы издалека было видно – Стриженный идет. Узрев, что опер явился на стрелку героем-одиночкой, бандит стал с подозрением обозревать окрестности. Думал, ловушка ментовская, меткие снайперы вокруг попрятались, и ждут – не дождутся сигнала, чтобы всех завалить. Своим друзьям-оборотням Стриженный не слишком доверял. И правильно делал.
– Окрест никого, – сказал Счастливцев тихо. – Только воронье одно.
– Воронье? – насторожился бандит. Обернулся. Над тополями с громким граем кружили черные птицы. – Че, один пришел? – Он прищурил заплывшие глазки.
– Истинно так.
– Порожняк гонишь, мент.
– К лжи с измальства не приучен. Чистая правда. А не веришь, можешь проверить.
– Чего ж не проверить… проверим.
Стриженный сделал знак, и братки разбежались по периметру пустыря – навестили ближайшие кусты, деревья, заглянули за бетонный забор, перевернули помойные баки и деревянные ящики. Никого.
Затем рядовые бойцы остались кучковаться у дорогих, но сильно побитых машин, а их предводитель выдвинулся в арьергард банды, чтобы побеседовать со Счастливцевым с глазу на глаз. Стриженный медлить не стал, сначала одарил капитана взглядом профессионального гробовщика – словно мерку снимал, снизу вверх, а затем громко понес на всю округу, так чтобы далеко было слышно:
ѕ Слышь, ты, сявка поднарная, ты на кого, баклан, залупаешься? Вша ты подзаборная, ша по нарам, я – пахан, я – авторитет, я, в натуре, это я. Да ты знаешь, с кем ты связался? Ты, в натуре, что из себя Рембо корчишь? Или совсем страх потерял?!
Андрюша недолго слушал насыщенную блатным арго речь, проговорил тихо:
– Дело обстоит следующим образом, Стриженный. Я сейчас подойду к твоим ребятам. К тем, которые возле авто скучают, побеседую с ними. Задам пару вопросов. А ты пока изволь тут постоять. Хорошо ли ты меня понял? Я хочу убедиться, потому что ты, похоже, человек не слишком понятливый.
– Шо-о? – отвечает тот. – Я правильно тебя понял, мусор, ты собрался с моими корешами за моей спиной перетирать?!
– Именно так.
– Не будет этого, – насупился Стриженный.
– Выходит, ты даже своим людям не доверяешь, а хочешь, чтобы мы с тобой общались по понятиям, – заговорил Андрей на понятном вору языке. – Я их порасспросить про тебя хочу. Может, ты и не авторитет вовсе, а так, фраер беспонтовый. А подтвердят твой статус, будем говорить.
– Ты что, Леху Стриженного не знаешь?!
– А ты не кипешись. Я дело говорю. Если договоримся с тобой, тебе же лучше будет. Пару вопросов задам, только и всего.
ѕ Ну… – Стриженный задумался надолго… – Ладно, давай, – говорит, – оглянулся на братву. Бойцы все при стволах, пара автоматов Калашникова имеется, а у одного даже гранатомет, на случай если тяжелой артиллерией давить будут.
Подходит Счастливцев к браткам. Достает из кармана гранату, дергает чеку и говорит:
– Пожалуйста, не надо разбегаться, граната осколочная. Радиус разлета осколков – двадцать пять метров. Достанет всех. Если, конечно, среди вас нет героев. Поясняю, герой упал бы на гранату, ценой своей жизни спасая своих товарищей. Судя по вашим лицам, вижу, что никто жертвовать собой ради других не желает. Против вас, милостивые государи, я ничего не имею. Пока не имею. А что касается вашего главаря, полагающего себя значительно авторитетнее закона, то он оскорбляет мои чувства, и в первую очередь чувство справедливости. Каждому воздастся по делам его, сказано. Застрелите этого негодяя, пожалуйста. Настоятельно вас прошу… Поверьте, если вы его застрелите, у меня не будет к вам никаких претензий. Как и у закона. Я обещаю вам, что преследовать за это благое дело вас не станут.
Повисла пауза. Братва впала в легкий ступор. Никто не ожидал такого поворота событий.
– Дай подумать, – говорит один, старый приятель Стриженного. – Такое дело перетереть надо.
– Перетирайте, – отвечает капитан Счастливцев, – у вас ровно минута. А я буду внимать обсуждению этого сугубо простого вопроса.
Совещались меньше минуты. Все это время главарь банды мялся в отдалении. Что за чувства он испытывал, я могу только догадаться. Скорее всего, гнев и сомнения, правильно ли он поступил, разрешив странному капитану побеседовать со своими людьми. «Свои люди», между тем, долго обсуждать, как поступить, не стали – дали по Стриженному пару очередей из Калашникова.
– Все равно он давно уже спекся, – пояснили. – А нам еще жить и жить.
И среди братков встречались оптимисты.
– Подвезите, – просит Счастливцев. – Далеко добираться.
Отказать они не смогли. Не по доброте душевной. По малодушию. Он же от них ни на шаг. Даже на сиденье с гранатой запрыгнул. А выражение лица самое невыразительное. Будто его происходящее не особенно касается.
Останавливается возле отделения милиции черный BMW, он выходит.
– Благодарю, – говорит, – что подвезли, постарайтесь жить по закону, милостивые государи, и тогда мы с вами больше не встретимся.
Милиционеры, которые на крыльце курили, говорят, от удивления по струнке вытянулись, как на параде, когда серьезный авто к подъезду подкатил, и из него молодой сотрудник вышел, глянул невыразительно и вошел внутрь. Руку держал в кармане форменной куртки. Те из них, кто знал, куда Счастливцев направлялся, и вовсе челюсти пороняли. Они его к тому времени уже похоронили. Очень надеялись, что кристально честного капитана на стрелке продырявят. Но вышло совсем по-другому.
Гранату Счастливцев аккуратно дезактивировал в служебном туалете, вставив на место чеку. Впрочем, это уже домыслы. Начальство потом очень интересовалось, что это за номера с представительским BMW возле отделения. На все вопросы Счастливцев отвечал лаконично: