Вечный огонь
Шрифт:
Мама. Самая красивая, самая ласковая и добрая на свете.
Плачет?.. Сашка прищурился. Видно со сцены было плохо, слепили прожектора, но ему показалось, что мама и смеется, и плачет одновременно.
Брат.
Грянул гимн Республики Беларусь. Четко бросили ладони к козырькам фуражек офицеры-воспитатели, стоявшие по краям сцены. Отец с Сергеем тоже замерли, отдавая честь гимну. И Сашке казалось, что он плывет на волнах величественной, торжественной музыки, заполнившей собой весь зал, поднявшейся сейчас над заснеженным декабрьским Полоцком, над скованной льдом Двиной, над всей страной…
А уже потом, когда было много всего, отзвучали поздравления от Белорусского Суворовско-Нахимовского союза и других почетных гостей, и торжественное мероприятие закончилось, в фойе Дворца культуры, в толпе взволнованных кадет и наряженных бабушек, мам, теть, пап и старших братьев Сашка углядел наконец своих и кинулся к ним, чтобы точно, изящно, небрежно, по-офицерски бросить руку к козырьку новенькой фуражки и выпалить те самые святые, заветные слова, о которых он мечтал с тех пор, как впервые увидел фотографию молодого деда Володи:
– Честь имею!..
Как сладко впервые сказать эти слова!..
И как же замерло сердце Сашки, когда отец и старший брат в ответ подняли ладони к козырькам своих головных уборов. Честь имею!..
Над Минском сияло ослепительно синее небо. У монумента на площади Победы толпился народ. Легкий июльский ветер шевелил алые ленты на бесчисленных венках, которые стояли у подножия памятника. Замерли облаченные в парадную форму солдаты роты почетного караула с карабинами в руках.
Среди тех, кто пришел 3 июля к памятнику Победы, была и семья Шимкевичей. Возложив к монументу цветы, отец, мать и сыновья молча склонили головы. Каждый задумался о своем. И вместе – об одном и том же…
А перед ними трепетало, рвалось к небу пламя Вечного огня…
Минск, октябрь 2008 – февраль 2011