Вечный поиск. Нежный свет
Шрифт:
Алан Уоттс написал, что Гурджиев был дерзким святым. Абсолютно точно! Иногда он вел себя очень дерзко. Так Гурджиев помог многим людям. Он просто отсекал их. Таким образом, ни ему, ни этим людям не приходилось растрачивать свое время напрасно.
Однажды в Фонтенбло к Гурджиеву пришел журналист. Дело в том, что Гурджиев не позволял журналистам являться к нему, но этот человек пришел в сопровождении знакомого Гурджиева и был представлен ему как порядочный корреспондент крупной газеты.
Гурджиев спросил человека, который представил этого журналиста: «Какой сегодня день недели?»
«Сегодня суббота», -
«С какой стати?
– возмутился Гурджиев.
– Вчера была пятница. Откуда вы взяли, что сегодня суббота? Это невозможно!»
При этих словах Гурджиева журналист пустился наутек! Он бежал, а за ним едва поспевал тог, кто пригласил его к Гурджиеву.
«Куда ты?» -- кричал он на бегу.
«Ты привел меня к сумасшедшему!
– кричал тот в ответ, не снижая темп бега.
– Он несет абсолютную чушь!»
Друг журналиста вернулся к мастеру и спросил: «Зачем вы несли чушь?»
«Если он не может снести даже такую безобидную бессмыслицу, тогда от нашей беседы с ним не будет никакого толка, - объяснил Гурджиев.
– Все, что имеет для меня значение, будет казаться ему вздором. Существует область, в которой чувство уже недейственно. Я могу назвать эту область сверхчувственной, но некоторым людям она покажется вздорной. Если кто-то не способен снести даже это, тогда ему лучше уйти. Я безумец. Скоро я буду произносить речи, которые покажутся такому человеку безумными. Лучше сначала выяснить, способен ли он терпеть присутствие безумца. Если он способен, тогда ему можно что-то сказать, а если не способен, пусть уходит».
Я сам создаю великое множество ситуаций. Людям, которые искренне готовы работать над собой, придется пройти испытание. В ином случае у них ничего не получится. Такая работа протекает в неведомой сфере. Вы оказываетесь в неком измерении, которое превосходит рассудок, чувство, выходит за рамки всякого понимания.
Если вы пришли ко мне со своими нравственными убеждениями, традиционным укладом мысли, своими так называемыми познаниями, тогда мне придется развеять их. Я сотру все ваши сведения о жизни и превращу вас в чистый лист. Быть открытым перед миром всегда трудно, больно. Поэтому мне приходится создавать для вас великое множество ситуаций.
И я создаю их. Я распространяю о себе слухи для того, чтобы просто понять, что происходит с вами. Кто-то отзывается обо мне в вашем присутствии. Что происходит с вами? Вы можете сразу же отвернуться от меня. И это очень хорошо! Вы не будете отбирать у меня мое время, а я не буду напрасно держать вас здесь. Если вы отвернулись от меня, значит этот путь не для вас, и вам следует найти себе другого мастера. И хорошо, что вы ушли от меня. Но я могу указать вам на нечто запредельное, трансцендентное только в том случае, если вы остались, удержались несмотря на свои частые побуждения уйти.
В ином случае вам придется туго. Человек, который привязан к своему здравому смыслу, не может погрузиться глубоко. А таинства находятся на глубине. Чем глубже вы погрузитесь, тем больше таинств обнаружите. Вам придется отказаться от своего здравого смысла, от всех своих знаний. Где-то на пути вам нужно будет очиститься. Вы можете расцвести лишь в пустоте.
Эти 112 методов, которые я применяю по отношению к вам, представляют собой большую ценность. Не то чтобы на свете было
Если вы идете по пути медитации, тогда вам будет достаточно даже одной техники. Но если вы хотите просто рассуждать о медитации, тогда вам будет мало даже 112 техник. Между мыслителем и искателем большая разница. Все мои слова обращены главным образом к искателю, а не к мыслителю. Что касается мыслителя, то там все иначе, а искателю все равно, сколько методов. Его интересует лишь, который из них подходит лично ему.
Не важно, с какими техниками работают другие люди. Главное - работаете ли вы с той техникой, которая вам подходит. Искатель действует на научной основе. Он не просто рассуждает и гадает. Он превратил себя в лабораторию для широких экспериментов. Он работает над собой.
Я говорю вот уже десять лет. Но потом я понял, что люди просто размышляют о том, что я сказал. Мышление никуда не приводит, смешно и надеяться на него, если только вам не подходит техника сомнения. Но тогда вы не придете слушать меня!
Я все чаще делаю акцент на искателя. Вам следует осознать свои особенности, индивидуальные черты. Как только вы узнали подходящую для вас технику, вам сразу же следует приступать к работе. Когда вы расцветете, достигнете самореализации, то узнаете о том, что по своей сути все техники одинаковые. Но во второстепенных вещах техники, конечно же, различаются, и внешне они совсем не похожи.
Какую бы технику вам ни дали, определите ее действенность на прямом опыте. Благодаря технике вы наполнитесь силой, ваши переживания станут более насыщенными. Не нужно просто все время думать о технике. Мышление становится дурной привычкой, наваждением. Сначала вы думаете об этом, потом думаете о том. Затем вам нужно обдумывать что-то еще. Как только вы обмозговали какую-то тему, вам сразу же нужно сменить тему обсуждения. Вы становитесь одержимыми.
В отношении искателя все должно быть по-другому, поэтому Гурджиев, написав книгу «Всё и вся», в которой была тысяча страниц, попросил издателя оставить ее девятьсот страниц неразрезанными. В первом издании читателя извещали о том, что он может прочесть сто первых страниц книги, а потом разрезать остальные страницы; ему оставляли право вернуть книгу и беспрепятственно получить обратно свои деньги.
В первом издании было и такая заметка: «Если вы не можете прочесть первые разрезанные страницы, значит вы не искатель, и вы не сможете извлечь пользу из прочтения этой книги. Не будьте любопытными. Начните с первой сотни страниц, не разрезайте остальные девятьсот. Прежде всего, прочтите введение. Только в таком случае книга может чем-то помочь вам».
Ум очень любопытен. Он настолько любопытен, что сначала хочет прочесть неразрезанные страницы, а уже потом приступить в разрезанным. Уму очень трудно продраться через первые сто страниц. Ум постоянно размышляет о неразрезанных страницах. Вы пробегаете глазами первые страницы только для того, чтобы побыстрее дойти до неразрезанных страниц. Таково отношение мыслителя. Он любопытен; он скачет туда-сюда.