Вечный сдвиг. Повести и рассказы
Шрифт:
У подъезда уже стояли Смертянский и Дулин.
– Нам тут звонил Савелий… Нам нужно срочно забрать… его портфель… там материалы обличительного характера…
Я отдал им портфель Савелия. Но они и не думали уходить. Они не спали всю ночь. Борода Смертянского походила теперь не на млечный путь, а на мочалку.
– Дрались за идею? – пошутил я.
Дулин покраснел. Смертянский отвернулся.
– А где Трахман?
– Выдохся и уснул, – сказал Дулин и втянул голову в плечи настолько глубоко, что мочки
Я отдал им перевод, невычитанный.
Спасибо большое, – сказал Смертянский и вынул из внутреннего кармана свиток, – это последнее, очень-очень важное дополнение в свете вчерашнего события…
Списки убитых?
Дулин распрямился и строго посмотрел на меня.
Списки тех, кто могут быть убиты и будут убиты, если мы вовремя не примем меры, – сказал он и, вручив мне свиток, быстро пошел вперед. Смелянский еле поспевал за ним. Из-за портфеля Савелия он не мог нести в руках бороду, и она развевалась, как стяг.
Сверх
Вы мне поперек глотки стали!
Нет уж, вы идите вон по-хорошему.
Я бы сделал из вас котлету.
Да чтоб оно лопнуло!
Давайте прекратим наши отношения!
Не говорите длинно.
Уходите до этого.
С удовольствием, но не сегодня.
Обязательно.
Нет. Но я вас провожу, и с удовольствием.
Не провоцируйте меня на грубость.
Вы – сама чистота. Так и тянет посадить на вас пятно.
До аптеки, пожалуйста. Дальше ноги не идут.
В таком тоне я не желаю откровений!
Идите вон по-хорошему.
Не делайте из меня эхо!
Ваши грубости ранят женское сердце.
Сердце от любви не лопается, а разрывается!
Нет! Вместе нам тяжело, но порознь – лучшей пары не сыскать!
Сейчас у меня сердце разорвется.
Проводите меня домой.
А завтра проводите?
Значит, встретимся завтра?
Так я не согласна. Дайте слово, что мы встретимся. Тогда я уйду.
Вы – грязный тип!
Тогда проводите до аптеки.
У меня от вас живот расстраивается.
Мне надо в уборную!
Но вы меня нашли.
И зачем же вы проснулись?
Увидели? Всего хорошего!
Но мы уже пришли.
Мне уже не нужно.
А если постараться?
Так мы уже рядом с аптекой.
Что вы берете от живота?
Ну уж нетушки! В уборной вы от меня в прошлый раз прятались!
Это было фуй! Я еле заснула после этого.
Чтоб вновь увидеть вас.
Постойте, мы же шли в аптеку.
Но мы же не зашли и не купили лекарства.
После свиданий Лев Семенович готов лезть на стенку. А Эсфирь Иосифовна довольна. Во-первых, последнее слово остается за ней, во-вторых, есть положительная динамика в отношениях. Все, что со знаком минус, она и так знает: 1) дурное воспитание (взрывается и грубит), 2) скверное образование (не дочитал до конца «Первую любовь» Тургенева), 3) тяжелая судьба (остался в детстве без родителей), 4) слепота.
– Если б он видел, кого от себя отталкивает! – вздыхает Эсфирь Иосифовна, подает библиотекарше Зельде тему для разговора. Та любит давать советы, а Эсфирь Иосифовна любит давать отпор.
– Эсфирь, опирайтесь на свои внешние данные! Действуйте ростом и осанкой. Вы же начитанная женщина. Читайте ему вслух. Голос – это инструмент любви.
– Ему этого не надо. Ему надо, чтобы я от него отстала.
– Отстаньте. Начните встречаться с другим у него на глазах.
После свиданий Лев Семенович готов лезть на стенку. А Эсфирь Иосифовна довольна. Во-первых, последнее слово остается за ней, во-вторых, есть положительная динамика в отношениях. Все, что со знаком минус, она и так знает: 1) дурное воспитание (взрывается и грубит), 2) скверное образование (не дочитал до конца «Первую любовь» Тургенева), 3) тяжелая судьба (остался в детстве без родителей), 4) слепота.
– Если б он видел, кого от себя отталкивает! – вздыхает Эсфирь Иосифовна, подает библиотекарше Зельде тему для разговора. Та любит давать советы, а Эсфирь Иосифовна любит давать отпор.
– Эсфирь, опирайтесь на свои внешние данные! Действуйте ростом и осанкой. Вы же начитанная женщина. Читайте ему вслух. Голос – это инструмент любви.
– Ему этого не надо. Ему надо, чтобы я от него отстала.
– Отстаньте. Начните встречаться с другим у него на глазах.
– Что мне это даст?
– Ничего. Тогда подберите к его сердцу правильный ключик.
– Ох, Зельда! Будь у меня хоть все ключи на свете, я не могу отпереть ими стену!
Пришел клиент с полной авоськой книг. Сдать и взять. Зельда списывает с него литературу. Хороший человек, начитанный. Взгляни на него, Эсфирь! Боже сохрани! На что ей этот стручок! Как она выйдет с ним в город?!
И все же они вышли в город вместе. Она налегке, с томиком Куприна под мышкой, а он с полной авоськой книг.
– Читаю на идиш.
– Так это же мертвый язык!
– Раз я читаю, значит он не мертвый. И не один я. Моше Фридман и Хайка Засурская тоже читают на идиш. Они живут в нашем доме.
– А я живу в своей квартире.
Они пришли к морю, сели на лавку. Она открыла Куприна. Но разве можно здесь читать! Шум, музыка из ресторана, столько людей!
– Говорят, пока человек жив, он молод. Любви все возрасты покорны…
Эсфирь Иосифовна поднялась и ушла. Нужны ей его ухаживания! Она вдова с квартирой, при ней кавалер, рослый, приятной наружности. Она его хочет, он ее нет. Это преодолимо. Было бы здоровье и желание.