Вечный сон Снегурочки

Серова Марина

– А, ясно, – кивнула я. – То есть отношения парень-девушка не прокатят, нужен штамп в паспорте?

– Именно. Свидания – только с кровными родственниками, матерью или отцом, и с супругом или супругой. Никаких друзей-подруг, двоюродных сестер и иже с ними. Андрюхе-то по барабану, жены у него нет, ревновать никто не будет. Да и выбора у него тоже нет – скажу муж, будет мужем.

– Как будто я уродина какая и жениться на мне никто не захочет, – фыркнула я. С Андреем Мельниковым мы вместе учились, списывали друг у друга конспекты да ходили вместе в студенческую столовую, однако этим наши отношения ограничивались. Почему-то ничего, кроме дружбы – мы это оба понимали, – между нами быть никогда не могло. Со стороны это, может, и странно – он не женат и никогда не был, я не замужем. Но отсутствие второй половинки – не повод связывать свою жизнь с таким же свободным одиночкой. После окончания

академии права я пыталась какое-то время работать в прокуратуре, но продержалась там недолго. Хоть головой об стену бейте, а не могу действовать по чьей-то указке, я привыкла полагаться только на свой ум и, если надо, интуицию. После пары скандалов с начальством я поняла, что с меня хватит, и на свой страх и риск отправилась в «вольное плавание», взяв лицензию частного детектива. И, как показала моя дальнейшая жизнь, не прогадала. Ни разу в жизни я не пожалела о том, что написала тогда заявление об уходе – частенько от клиентов отбоя не было, а число распутанных мною дел перевалило за… не ошибиться бы? – думаю, насчитается порядка трех сотен, не меньше!

Андрей же спокойно работал в прокуратуре, и его такая деятельность полностью устраивала. Я не могу его упрекнуть в недостатке самостоятельности или неумении брать инициативу в собственные руки. Что вы, Мельников – отличный следователь, спокойный, рассудительный, за все время нашего общения я ни разу не видела его взбешенным и даже расстроенным. Иногда я открыто завидовала его крепкой нервной системе. Со стороны может показаться, что Андрюха – пофигист, каких свет не видывал, но это мнение ошибочно. Мой однокурсник просто с детства ко всему относится спокойно и принимает жизнь такой, какая она есть. Наверно, из него вышел бы неплохой дзен-буддист – что толку переживать из-за проблемы? Если можно ее разрешить, так разрешай, а нельзя – от эмоций и нервных срывов она все равно никуда не исчезнет. К тому же Андрей находил общий язык практически с любым человеком, и работать под чьим-то подчинением было для него оптимальным вариантом. Никто из нас не прав и не виноват – просто мы разные люди, решающие вопросы своими собственными методами.

– Короче говоря, идея такова, – подытожил Кирьянов. – Мельников любит свою жену, у которой налицо депрессивный синдром. Ты какие-нибудь успокоительные дома держишь?

– Ну валерьянка, как у любого человека, есть, – припомнила я. – А еще где-то валяются таблетки, забыла название. Помнишь дело Семена Возницкого? Я тогда никак не могла факты сопоставить, сутками кофе глушила и соображала. После этого у меня бессонница дня три была, вот не выдержала и купила в аптеке пилюли.

– Вот найди, посмотри название, – велел Володя. – Бессонница тоже пойдет до кучи. Придумаешь себе причину нервного расстройства, сочини что-нибудь про родственников седьмого колена, у которых был маниакально-депрессивный психоз, ну, поройся в справочниках, что-нибудь найдешь. Осталось каким-то образом приплести сюда анорексию.

– Элементарно, Ватсон, – хмыкнула я. – На фоне депрессии может возникнуть что угодно, в том числе и отказ от еды. Ну на худой конец – если мне не поверят, что я ничего не ем, – подойдет и булимия. Я рылась по всяким форумам и сайтам, зараза пакостная, но распространенная. Полно больных – в основном, конечно, девушки и женщины.

– А, это искусственное вызывание рвоты? – проявил эрудицию подполковник.

– Вообще, значение слова «булимия» – «волчий голод», – задавила интеллектом я приятеля. Не зря же кучу справочников и электронных ресурсов перелопатила! – Чаще всего это форма заболевания, в которую перетекает анорексия, хотя и не всегда. Страдающая булимией женщина озабочена своим внешним видом, то есть всегда хочет похудеть, но с диет срывается. Происходит это крайне жутким образом – когда никого дома нет, больная пожирает все, что попадается под руку, – это может быть кастрюля макарон, тарелка картошки, пирог с мясом, сладкий торт, банка каких-нибудь разносолов… Чувствуешь разницу с поведением человека, который просто любит вкусно покушать?

Подполковник сам считал себя если не гурманом, то ценителем вкусной еды. На праздничных застольях он ел много и ни капли не переживал по этому поводу, да и зачем, если вкусно?

– Скажем, на Новый год ты спокойно съешь порцию оливье, крабового салата или что-то в этом роде, затем наступает очередь горячего – мяса, ну жареной картошки. И в конце – торт. «Наполеон» вроде твой любимый?

А при булимии подобной последовательности не существует. Человек сметает все, что найдет, совершенно не заботясь о сочетании продуктов. Сладкое, соленое, горькое, кислое, мучное, овощное… А потом, естественно, наступает чувство вины и злобы на себя, вдобавок ко всему – страх потолстеть. И какой выход находит для себя наша героиня? Правильно, два пальца в рот – и все в порядке, можно заново начинать есть!

– Гм, что-то мне чая больше не хочется, – скривился Киря. – Какой-то бессмысленный перевод продуктов, честное слово.

– Не забывай, мы говорим о психическом расстройстве, – напомнила я. – Человек попросту не может по-другому жить. И не приведи господь, кто-нибудь увидит его за подобным «пиршеством»! Поэтому набеги на холодильник совершаются только в отсутствие домашних, потому что для булимички нет ничего хуже, чем если о ее заболевании узнают. А от часто вызываемой рвоты страдает полость рта, появляются ранки на пальцах – от зубов, и прочие «радости жизни». Кроме этих признаков, о наличии булимии практически невозможно догадаться. Обычно женщины с таким расстройством имеют нормальную комплекцию, то есть они не толстые и не худые. Так что я спокойно могу сойти и за булимичку. Андрюха просто скажет, что засек меня за ночным уничтожением съестных запасов и видел, как я сую два пальца в рот и вызываю рвоту. Как думаешь, достаточно для того, чтобы загреметь в лечебницу?

– Вполне. Если уж какие-то трудности возникнут, Мельников выкажет беспокойство твоим внешним видом. Ну, вроде резко похудела. Женился на пышечке, а тут супруга резко сдала. Да, Таня, ты ведь с фотошопом дружишь?

– Ну да, могу фотографию отредактировать так, что и комар носа не подточит, – похвасталась я. – А что?

– Вот тебе домашнее задание, – распорядился Киря. – Найди любую свою фотку и сооруди из себя первую бабу на деревне. Ну, поняла – двойной подбородок, конечно, не рисуй, но сделай похожую на тебя женщину в теле. Справишься? Дадим фото Андрею, он покажет, какой ты якобы была раньше.

– Гениально, – похвалила я. – Тогда решили – ты извещаешь Мельникова, делаешь нам паспорта, неплохо бы и какое-нибудь врачебное заключение. Ну, что у меня не все в порядке с головой. Надо упечь меня в больницу как можно быстрее – а то я что-то переживаю за Казакову. Не ровен час, подозрения ее бабушки подтвердятся, и мы получим еще один труп.

На этом мы распрощались, оставив в кофейне недопитые кофе и чай.

На улице разбушевалась метель, и я, выскочив из такси, постаралась как можно быстрее преодолеть расстояние от дороги до своего подъезда. Колючий, точно тысяча иголок, мелкий снег все-таки успел сделать свою подрывную работу – мое лицо было истыкано ледышками, а в капюшон намело целый сугроб отвратительной холодной массы. Все-таки зиму я на дух не переношу, особенно такую противную.

Ткнув кнопку электрического чайника, я сразу же приступила к сборам. Еще одна неприятная обязанность, которую я ненавижу с детства. Может, поэтому по доброй воле редко покидаю родной Тарасов. Даже перспектива оказаться на теплом морском курорте не способна вдохновить меня на складывание вещей в чемоданы. Поэтому я всегда придерживалась правила французов: съешь лягушку утром. То есть сперва разберись с самыми невыносимыми для тебя делами и только потом расслабляйся, сколько душе угодно.

Я не планировала прописаться в лечебнице надолго – пожалуй, мне с лихвой хватит дней пяти, ну максимум недели. Зависит от того, насколько запутанная в больнице обстановка. Но я уверена – еще не появился на свет тот преступник, который заметет следы преступления так, что я его не раскрою. Чем сложнее дело, тем лучше для меня – обожаю адреналин, ощущение близкой разгадки тайны и щекочущей нервы опасности. Как бы поудачней выразиться?… Это делает мою жизнь насыщенной и яркой, и я ни за что не променяю ее на серую повседневность.

Я достала с антресолей большую клетчатую сумку, пошвыряла в нее одежду, которая может мне пригодиться. В больнице я лежала только в детстве, с какой-то пустячной операцией. Помню только, что по палате ходила в удобном спортивном костюме и тапочках и от скуки читала книжки. Сейчас-то мне явно не придется бездействовать и плевать в потолок, но должна же я взять с собой нечто, чтобы скрасить тоскливые больничные вечера. Я с легкой душой кинула сверху пару художественных книг – бредовый женский детектив да потрепанный роман, про себя пожалела, что в хозяйстве нет справочника по диетологии. По мне, так самое подходящее чтиво для дамы, повернутой на собственном весе. Больше всего огорчал запрет на использование в больнице любых гаджетов (и это в наше-то интернетзависимое время!). Ни ноутбуков, ни планшетов, ни плееров с собой приносить не разрешалось. Телефон, и тот должен храниться во врачебном сейфе – Кирьянов узнавал, что мобильники выдавали по будням на час, а в выходные пациенты оставались без связи. Одна надежда на Мельникова, единственного посредника между извращенным миром клиники и привычной городской действительностью.