Вечный воитель / The Eternal Champion
Шрифт:
— Ты, верно, считаешь нас глупцами, герцог Бейнан, — крикнул он.
Бейнан устало пожал плечами.
— Значит, разговор окончен, — вздохнул он и поднял руку в перчатке, давая, видимо, знак лучникам.
— Подожди! — воскликнул Ригенос. — У тебя есть еще одна возможность остаться в живых самому и сохранить жизнь другим.
Бейнан медленно опустил руку.
— Какая? — настороженно спросил он.
— Если твой господин, Арджевх Мернадинский, находится на борту своего флагманского корабля, как тому следует быть, пускай он сразится с князем Эрекозе, полководцем
Герцог Бейнан сложил руки на груди.
— Должен известить тебя, что наш повелитель, принц Арджевх, не успел вернуться в Пафанааль до отплытия флота. Он сейчас на западе — в Лус-Птокай.
Король повернулся к Каторну.
— Убей его, Каторн, — проговорил он тихо. Герцог Бейнан между тем продолжал:
— Однако я готов сразиться с вашим полководцем, коль…
— Нет! — закричал я. — Остановись, Каторн! Король Ригенос, это бесчестно! Ты же сам предложил перемирие.
— Когда имеешь дело со всяким сбродом, о чести вспоминать не приходится. Ты скоро поймешь это. Убей его, Каторн!
Герцог Бейнан, хмурясь, пытался угадать, о чем мы спорим.
— Я буду сражаться с вашим Эрекозе, — сказал он. — Решено.
Каторн поднял арбалет. Тренькнула тетива. Мягко причмокнув, стрела вонзилась в горло Бейнану.
Его руки потянулись к горлу. Его глаза подернулись дымкой. Он упал.
Я был разъярен вероломством того, кто так часто распространялся о вероломстве врагов. Но выяснять отношения было некогда. В воздухе вокруг нас свистели элдренские стрелы. Надо было собрать людей и повести их в атаку.
Я ухватился за болтающийся конец веревки, обнажил меч и, затаив на короля с Каторном злость, позволил сорваться с губ боевому кличу.
— За человечество! — воскликнул я. — Смерть Псам Зла!
Я спрыгнул на палубу вражеского корабля. Воздух был таким горячим, что, пока я летел, мне едва не обожгло лицо. За мной с громкими криками последовали другие воины.
И началась битва.
Мои люди старались держаться от меня подальше, а клинок Канайана косил элдренов как сорную траву. По правде сказать, я, будучи преисполненным гнева на своих товарищей, не испытывал никакого воодушевления. К тому же элдрены, деморализованные вдобавок смертью командира, еле стояли на ногах от усталости.
Тем не менее сражались они мужественно. Прекрасно сознавая, что даже царапина, нанесенная моим мечом, смертельна, они раз за разом нападали на меня с храбростью отчаяния.
Многие из них были вооружены топорами на длинных рукоятях и старались нанести удар из-за пределов досягаемости моего клинка. А лезвие его было не острее лезвия обычного меча, и, как я ни пытался, мне никак не удавалось перерубить хотя бы одно топорище. Поэтому то и дело приходилось уворачиваться.
Молодой золотоволосый элдрен бросился на меня и ударил топором по наплечнику. Я пошатнулся и поскользнулся на залитой кровью палубе. Новый удар пришелся в нагрудник и сбил меня с ног. Кое-как извернувшись, я поднырнул под топор и единым взмахом отсек элдрену кисть руки.
Он сдавленно пробормотал что-то, застонал — и умер. Яд клинка вновь сделал свое дело. Я, правда, до сих пор не в силах был понять, как металл может быть ядовитым, но убивал он моментально. Я выпрямился, ощущая боль во всем теле, посмотрел на труп отважного юноши у своих ног и огляделся.
Мы побеждали. Последние оставшиеся в живых элдрены сгрудились на главной палубе, у флагштока со знаменем Мернадина — серебряный василиск на алом поле.
Спотыкаясь, я направился туда. Элдрены дрались отчаянно, до последнего вздоха. Они знали, что на милосердие врагов им рассчитывать не приходится.
Я остановился. Похоже было, что мои воины обойдутся без меня. Я вложил меч в ножны. Элдрены, стоя спина к спине, все израненные, продолжали сражаться до тех пор, пока не пали мертвыми.
Я осмотрелся. Было очень тихо, лишь издалека доносилось рявканье пушек.
Каторн, под началом которого воины расправились с последней кучкой элдренов, сорвал знамя с василиском, бросил его на мокрую от крови палубу и, как безумный, принялся прыгать на нем. Скоро знамя превратилось в окровавленную тряпку.
— Вот так мы поступим со всеми элдренами! — горланил он. — Всех перебьем! Всех! Всех!
Потом он отправился вниз — посмотреть, какая нам досталась добыча.
Нарушенная было тишина восстановилась. Дым начал рассеиваться и подниматься к небесам, закрывая от нас солнце.
Захватив флагманский корабль врагов, мы одержали тем самым общую победу. Пленных не брали. Судя по всему, ни одному из кораблей элдренов не удалось ускользнуть. Досталось и нам: часть кораблей была уничтожена, а часть сгорела. Насколько хватало глаз, повсюду на волнах покачивались обломки и трупы; казалось, уцелевшие корабли захватило в плен Саргассово море смерти.
Мне было не по себе. Я хотел как можно скорее выбраться на чистую воду. От запаха мертвечины мне сделалось дурно. Я ожидал вовсе не таких битв, а рассчитывал вовсе не на такую славу.
Каторн вновь появился на палубе. Он довольно ухмылялся.
— Ты вернулся с пустыми руками, — сказал я. — Чему же ты рад? Он вытер губы.
— Герцог Бейнан, оказывается, взял с собой в море дочь.
— Она жива?
— Уже нет.
Каторн потянулся и огляделся.
— Хорошо. Мы прикончили их. Я распоряжусь, чтобы подожгли те корабли, которые остались на плаву.
— Зачем переводить добро? — спросил я. — Возьмем их себе взамен потерянных.
— Ты думаешь, кто-нибудь согласится плавать на этих колдовских лодчонках? — бросил он, отвернулся от меня и крикнул воинам, чтобы они возвращались на «Иолинду».
Я с неохотой покинул корабль элдренов, оглянувшись напоследок на несчастного герцога Бейнана, в горле у которого по-прежнему торчала арбалетная стрела.
Приказав отцепить кошки и крючья и обрубить канаты, я поднялся на мостик «Иолинды».
Мне навстречу бросился король Ригенос, который в битве не участвовал.