Ведь я еще жива
Шрифт:
Он попытался выразить Лене признание, но она его бесцеремонно оборвала.
Детектив не обиделся. Когда человек делает что-то не ради комплиментов, но ради самой сути дела, он похвалы переносит с трудом, а то и вовсе не переносит! Кис это хорошо знал, посему настаивать не стал. Он тоже делал свою работу ради сути.
А суть на данном этапе заключалась в следующем: благодаря Лене он получил подтверждение всем своим выводам. Бандиты, насколько Лена смогла интерпретировать немой жест подруги, намерены еще что-то потребовать
В этот момент он вспомнил свои размышления о супруге Елены Васильевны. А чем черт не шутит, в конце концов!
– Как я знаю, ваш муж человек очень влиятельный… – произнес он осторожно. – Может, он сумел бы…
– То есть вы предполагаете, что я не ухватилась бы за подобную возможность? Если бы она у меня реально имелась? Так, что ли?
– Я глупость сказал, – честно признался Кис. – Если бы возможность была, вы б уже…
– Она, разумеется, есть, – не дала ему договорить Грушицкая, – у моего мужа. Он старый лис, еще из брежневской гвардии, из «теневиков». Вы должны знать, о чем речь.
Алексей кивнул. Он знал.
– В таком случае вы понимаете, что связи с криминалом он наработал давно, когда еще нынешние «крутые» пешком под стол ходили…
Выходило, что возможности этой нет у Елены Васильевны. По каким-то причинам она не может просить помощи у мужа. Ну, ей виднее. Расспрашивать ее Алексей не считал уместным: дело семейное.
Пытливый взгляд Грушицкой изучал его лицо некоторое время, и вдруг этот взгляд словно приглушили, убавили электричество, и мощный луч рентгеновского аппарата неожиданно превратился в камерный свет настольной лампы.
– Проблема в малом, Алексей… В моих глазах он старается быть «хорошим»… Белым и пушистым, – произнесла она с непонятной детективу грустью. – В этом все и дело. Если я попрошу его о помощи, он обидится, расстроится и скажет, что таких связей у него нет… Хотя они у него есть, конечно. Но у нас в семье… как бы так выразиться… У нас сложились особые отношения. Муж знает мои взгляды, мои ценности. И старается мне всеми способами доказать, что он им соответствует. И я делаю вид, что ему верю, чтобы… Чтобы… В общем, неважно.
– …Чтобы он и впредь старался им соответствовать? – тихо спросил Кис.
Она молча кивнула.
– Трудная у вас миссия, Лена.
Лена снова кивнула, но Алексей заметил, как ее взгляд мазнуло черное крыло тоски.
– Можно нескромный вопрос?
– Не стоит.
– Хорошо, тогда я уберу вопросительный знак в конце предложения: вы ведь это не из-за денег.
Лена только усмехнулась в ответ, легонько поведя головой, будто хотела сказать,
– Редко кто так ставит вопрос, признаюсь. Или вообще его ставит: все уверены, что дело в них, деньгах… Вы заслужили ответ на ваш не-вопрос, господин детектив! Для того чтобы заниматься политикой, то есть иметь возможность влиять на судьбы общества, я недостаточно амбициозна. Пробиваясь наверх, надо слишком много дерьма стрескать, я на это не способна, у меня развит рвотный рефлекс. А эта моя «миссия», как вы изволили выразиться… Можете считать, что это мой способ повлиять на судьбу нашего общества. Не сверху, а изнутри.
– Путем влияния на человека, имеющего большую власть…
– Примерно так. Он, собственно, просто маленький мальчик, который не вырос. И до сих пор нуждается в игрушках. А каждому маленькому мальчику нужна своя добрая Арина Родионовна, которая верит в лучшее в нем… Пушкиных от этого не прибавится, конечно, но есть шанс, что хотя бы Дантесов поубавится…
– Сказать вам, что я восхищен?
– Не надо. По вашим глазам и так видно, – рассмеялась Лена Грушицкая. – Но, возвращаясь к вашему вопросу: просить содействия у моего мужа бессмысленно.
– Да-да, я понял. Он хочет быть в ваших глазах белым и пушистым…
– Именно.
– Ну что ж… Будем обходиться своими силами. Я надеюсь подключить людей с Петровки.
– Алексей, но вы-то частный детектив! Кто вам платит за расследование?
– Никто, я это делаю ради Игоря.
– Но вы ведь частный детектив? – Лена сделала нажим на слово «частный».
– Да.
– Значит, работаете за вознаграждение?
– В принципе да. Но в данном случае…
– Я оплачу вашу работу. Назовите сумму.
– Лена, вы…
Кис хотел сказать: «Вы напрасно беспокоитесь!» Но Грушицкая поняла его по-своему и не дала договорить.
– Не волнуйтесь, в финансовых вопросах у нас с мужем полный консенсус. Назовите сумму. Только давайте без прекраснодушия, прошу вас! Вы работаете, а работа должна быть оплачена!
Алексей обиделся. Подозревать его в ханжестве?! Это она загнула, Елена Васильевна Грушицкая! Фраза «работа должна быть оплачена» – это его собственная любимая фраза! За кого она его принимает, эта духовная наставница олигарха?!
– Сначала давайте добьемся результата, – сухо ответствовал он. – А там посмотрим.
– Обиделись? Не надо, не обижайтесь. Настенка, Криска – я ради них на многое готова!..
– Я тоже, – по-прежнему сухо ответил детектив. – У меня Игорь. Это достаточный стимул, если вам понятно.
Конечно, ей было это понятно, Алексей ничуть не сомневался. Но вредничал: мстил за ее слова о «прекраснодушии». В конце концов, он ей не муж, которого она потихоньку воспитывает! Он не нуждается в ее моральной опеке!