Ведь я еще жива
Шрифт:
…А утром Настя поняла, что ей удалось кое-что выиграть: она заставила их с собой считаться! Они показали ей Криску, и они уступили ей вчера, когда она не пожелала с ними разговаривать по телефону!
При воспоминании о вчерашней встрече с дочерью у нее слезы выступили на глазах. Но Настя их быстро смахнула. Ей надо сейчас удержать позиции! Надо заставлять их и дальше считаться с собой! Они чего-то хотят от Насти, и для них это важно, раз пошли на уступки. Так что никаких слез!
У нее
…Когда неделю назад ей позвонили и сообщили о похищении дочери, она расклеилась мгновенно. Накануне она никак не могла до Криски дозвониться, ее мобильный не отвечал, и, хотя такое случалось и раньше, в этот раз у Насти возник тревожный холодок внутри, от которого ее даже немножко подташнивало.
И утром следующего дня она поняла, что не зря.
– В первую очередь, – мягко произнес пожилой мужской голос, – о нашем разговоре никто не должен знать. В том числе и мужчина, который спит сейчас рядом с вами… Слава, кажется, его зовут? Так вот, выйдите из спальни с трубкой и закройте за собой дверь.
В одно мгновение обессилев, Настя беспрекословно исполнила приказание. Она сразу поняла, что речь пойдет о Криске. И если они знают даже, с кем спит Настя, то дело совсем плохо!
– Вышли? Ну вот и ладненько, – удовлетворенно произнес мужчина. – Теперь пообещайте мне, что выслушаете меня спокойно. Без слез и криков. Потому что если ваш сожитель о чем-нибудь догадается, нам придется его прикончить. Поняли меня?
Настя молча кивала, пока не сообразила, что собеседник ее не видит, а ждет ответа по телефону.
– Да, – выдавила она из себя.
– Ваша дочь у нас. Я передаю ей трубку.
«Мамочка!» – услышала Настя голос Криски, и тут же мужчина вернулся к телефону.
– Убедились? Теперь слушайте внимательно. Ничего с ней не случится плохого, если вы сделаете все, как мы скажем.
– Что вы хотите?..
– Ни слова, – перебил ее мужчина. – Только слушайте и ничего не говорите кроме «да». Хотя, если рискнете, можете сказать и «нет», конечно, – мужчина усмехнулся.
Он подождал, ловя реакцию Насти. Но она молчала, и ее собеседник понял молчание как согласие.
– Первым делом вы скажете вашему сожителю, что вы расстаетесь. Чтобы сегодня вечером его уже не было в вашем доме.
– Но как я…
– Я просил вас молчать, Анастасия Марковна! Я вам все сам расскажу, а от вас требуется только слово «да». Объясните, что у вас новое увлечение, ради которого вы бросаете старое. Новое увлечение зовут Геннадием. Можете звать его Геной. Это очень симпатичный молодой человек. Спать вам с ним как раз необязательно, он вам просто поможет сделать все правильно. Вы меня поняли?
– Да…
– Отлично.
– Как только Гена поселится у вас, мы с вами свяжемся. Надеюсь, что вам не придет в голову нелепая мысль обратиться
…Настя уступила им во всем беспрекословно. Вечером в ее доме уже расположился Гена, своего последнего любовника она без особых сожалений выставила: он не вызывал у Насти никаких человеческих эмоций, теплых дружеских чувств, – так, служил ей пажом для выходов. Она даже спала с ним редко: как в беседе, так и в постели он был неинтересен.
Вечером того же дня они озвучили требование: миллион евро. За время, прошедшее с выигрыша Насти Тышкевич в лото, марки преобразились в евро. Случайно ли они назвали эту цифру, или они были настолько хорошо осведомлены, но именно столько оставалось на счету Насти в Германии.
В Москве работал филиал немецкого банка, откуда она могла управлять своими счетами. Насте велели сказать в банке, что она намерена купить новый дом. А за недвижимость, как известно даже иностранцам, в России платят наличными и сразу, на кон. Так что эта байка подозрений в банке не вызовет.
Как бы то ни было, в России нет закона, который позволял бы банку отказать в выдаче наличных, – и даже если у сотрудника глаза на лоб полезли, он промолчал, словно подавился. Только объяснил, что снять такую крупную сумму непросто, нужно заранее заказывать и прочее.
В результате, с учетом выходных, прошла неделя, прежде чем Настя смогла получить деньги. Все это она делала как сомнамбула, почти не реагируя на внешние раздражители. Мысль о дочери не оставляла ее ни на минуту, сердце ее разрывалось от ужаса и страха за нее.
Мягкий баритон ей всяко обещал, что девочку ей вернут живой-здоровой. «Мы цивилизованные люди, поверьте, Анастасия Марковна! Ну что вы, право, так нервничаете? Конечно, мы грабители, тут уж ничего не попишешь, виноваты, – усмехнулся мужчина, – но не убийцы! Вы принесете нам деньги, а мы привезем вам Кристину. Все политкорректно, я вас уверяю!»
Насте очень хотелось ему верить. И она верила… Тем более что выбора у нее не было: Гена был к ней «подсажен», чтобы следить за ней, и он следовал неотступно повсюду, – а в первые дни даже проверял, когда она шла в туалет или душ, не взяла ли она с собой телефон, чтобы сообщить в милицию…
Все эти дни Настя действовала, как радиоуправляемый робот. А вот сейчас… Сейчас она вдруг словно проснулась! Их обман, ее собственная настойчивость, обернувшаяся маленьким успехом, – все это подействовало на нее как ледяной душ, включивший ее сознание и волю. Она не представляла, что будет делать, но поняла одно: нужно как можно больше капризничать! И заставлять их снова и снова с ней считаться! Пока они не добились своего, Криска, ребенок ее, доченька родная, будет точно жива! А обещаниям «цивилизованных людей» Настя не очень верила.