Ведь я этого достойна
Шрифт:
«Электрический» — вполне подходящее слово для передачи того, что такое секс, но опять же у него слишком много отрицательных коннотаций, связанных с такими словосочетаниями, как «электрический стул» или «электрическая изгородь». «Экзальтированный» — тоже неплохо, но что оно точно означает? «Трепещущий» звучало несколько изысканно и уничижительно, больше подходило для испуганного мышонка. Если же он когда-нибудь и написал бы стихотворение о сексе, то ему хотелось бы возбуждать мысли физически привлекательных зверей, таких, как львы и олени, а мыши здесь ну совсем не к месту.
Спустился
Вершина, — бессмысленно пробормотал Дэн. — Прозрение.
Ванесса нырнула под простыню и сильно дунула на бледный впавший живот Дэна:
— Эй! Ты, типа, в шоке?
Дэн ухмыльнулся и придвинулся к ней так, чтобы поцеловать ее широко улыбающийся рот и подбородок с ямочкой.
— Давай еще.
Ухты!
Ванесса хихикнула и провела носом по его коричневым бровям.
— Так тебе понравилось?
Дэн поцеловал ее правый глаз, а потом левый.
— Ммм, — простонал он, все его тело изнывало от удовольствия и желания. — Я люблю тебя.
Ванесса опустилась к нему на грудь и зажмурила глаза. Она была не очень женственной, но какая девушка не растает, услышав впервые эти три слова.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала она в ответ.
Дэну казалось, что все его тело улыбается. Кто знал, что этот обычный февральский понедельник окажется просто офигенно… потрясным?
Вот и все яркие описания и красивые слова.
Вдруг они услышали потрескивание вибрирующего мобильника, который лежал прямо на тумбочке у кровати, в двух шагах от их распростертых тел. Дэн был уверен, что звонит его сестра Дженни, чтобы пожаловаться на школу. Он повернул голову, чтобы прочитать номер на маленьком экране. На нем высветилось «Личное», эта надпись появлялась лишь тогда, когда Ванесса звонила с домашнего телефона.
— Твоя сестра. — Приподнявшись, Дэн оперся на локоть и потянулся к телефону. — Может, она не может дозвониться на твой? И хочет сказать тебе, чтобы ты наконец, блин, ответила, — пошутил он. — Как мне быть?
Ванесса закатила глаза. Она делила квартиру в бруклинском районе Нью-Йорка со своей двадцатидвухлетней сестрой Руби, которая играла на гитаре. На Новый год она дала три обещания: заниматься каждый день йогой, пить зеленый чай вместо кофе и больше внимания уделять воспитанию Ванессы, так как их родители были хиппи, помешавшиеся на искусстве, и им было не до воспитания дочери, да и жили они в Вермонте. Ванесса была уверена, что Руби звонит только для того, чтобы узнать, когда она будет дома, чтобы к тому времени приготовить мясной рулет и картофельное пюре, но звонить на мобильник Дэна во время школьного дня было совсем не в правилах Руби, поэтому она не могла не ответить. Она взяла телефон у Дэна и открыла его:
Да? Как ты узнала, где меня искать?
Во-первых, добрый день, сестричка, — радостно защебетала Руби. — Ты что, не помнишь, я ведь повесила твое расписание на холодильник, чтобы знать, где ты находишься и о чем думаешь в Течение всего дня. Это как благотворительная организация «Старшие сестры», новая и
Да нет, блин! — Тело Ванессы и так уже переполнял адреналин от «я тебя люблю», а теперь это.Просто оргазм!
Она вовсе не была уверена в том, что может поступить с первым потоком, и, чтобы просто продемонстрировать приемной комиссии университета свои художественные таланты и доказать, насколько серьезным было ее желание стать режиссером, она послала им небольшую документальную ленту о Нью-Йорке, которую засняла во время рождественских каникул. Отправив ее по почте, она тут же заволновалась: не дай бог они подумают, будто она чересчур старается. Но теперь конец всем ее волнениям. Она им пришлась по вкусу! Они захотели ее! Ванесса наконец-то сможет сбросить оковы идиотской школы «Констанс Биллар» и сосредоточиться на своем ремесле в заведении, которое рассчитано на людей, серьезно занимающихся искусством, как и она сама. Дэн смотрел на нее, лежа на кровати. Казалось, его масленые карие глаза светятся теперь не так исступленно, как несколько мгновений назад.
Я так горжусь тобой, дорогая, — почти пропела в трубку Руби, тихо, по-матерински. — Ты будешь дома к ужину? Я просматриваю книги по восточноевропейской кулинарии. Хочу приготовить пироги.
Конечно, — тихо ответила Ванесса, вдруг вспомнив о Дэне. Он еще не успел никуда подать заявление. Дэн был таким чувствительным. Подобная новость могла ввергнуть его в депрессию, связанную с потерей чувства безопасности: ему начинало казаться, что ему грозит опасность, и тогда он запирался в своей комнате и писал стихи о том, как он погибает в автокатастрофе или еще где-то.
Спасибо, что дала знать, — сказала она быстро Руби. — Увидимся позже, ладно?
Дэн все еще смотрел на нее, не сводя глаз, явно ожидая чего-то, когда она отключила телефон и бросила его на кровать.
— Ты что, поступила в университет Нью-Йорка? — спросил он, безуспешно пытаясь скрыть обвинительные нотки в своем голосе. Как же глупо, малодушно и неадекватно он повел себя в тот момент! Не то чтобы он не был рад за нее, но Ванесса уже была без пяти минут студенткой, а он просто костлявым парнем, которому нравилось писать стихи и который, может быть, никогда не поступит в колледж. — Вот это да, — резко добавил он. — Это здорово.
Ванесса плюхнулась на кровать и натянула на них простыню. В комнате стало прохладней, когда пот страсти на их телах охладел.
— В этом нет ничего особенного, — убеждала она, преуменьшая восторг, который испытала, услышав новость. — Зато чьё-то стихотворение скоро окажется на страницах «Нью-Йоркера». Во время рождественских каникул Ванесса без ведома Дэна отправила его стихотворение «Шлюхи» в «Нью-Иоркер». Стихотворение приняли и должны были опубликовать в приложении, посвященном Дню святого Валентина, а он ведь на будущей неделе.