Ведется розыск
Шрифт:
Все понимали почему: мало известно о преступниках, почти ничего. Но мириться с этим не собирались — группа вплотную занялась пресловутым «почти».
Уцепились за «почерк» преступников. «Тени» нападали в безлюдных местах на гуляющие молодые пары. Почему не на одиночек? Не попадались в удобном месте в подходящее время? Или существовал тонкий расчет: боясь друг за друга, люди не станут сопротивляться и безропотно отдадут деньги и ценности? Может быть, и еще проще: первое нападение на пару прошло
Как бы то ни было, объектом нападений выбирались мужчина с девушкой. Эту особенность «почерка» преступников и решили использовать для того, чтобы их обезвредить.
Возле райотдела было шумно: только что закончился инструктаж дружинников.
Лавируя в толпе, Волошин наткнулся на Крылова.
— Привет, Саша, как настроение?
— В норме, — тот крепко ответил на рукопожатие. — А у тебя?
Они вместе зашли в дежурку, где каждый в обмен на карточку-заменитель получил деревянную стойку, в которой был зажат пистолет и два магазина, а в гнездах основания желтели шестнадцать толстых, похожих на желуди патронов.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Крылов, привычно снаряжая обойму.
— Рабочий перед началом смены готовит инструменты, врач — медикаменты, а мы — оружие. Символично, не правда ли? Специфика профессии… «Невидимый фронт» и все такое…
— А ты применял его когда-нибудь?
— В воздух стрелял пару раз — было дело.
— Будем надеяться, что и не придется. Лучше палить в тире по мишеням.
Щелк, щелк, щелк… На капсюле последнего патрона темнело какое-то пятно, и Волошин хотел было его заменить, но передумал.
— Готово.
— И у меня.
Когда они поднимались по крутой лестнице со стертыми каменными ступенями, навстречу скатился Гусар.
— Постой, Юра, — Волошин поймал его за рукав. — Я же тебя еще не поздравил!
— С чем? — Гусар сделал недоумевающий вид, как будто поводов для поздравлений было множество и он в них не особенно ориентировался.
— С присвоением специального звания лейтенант милиции. — Волошин торжественно пожал ему руку. — Желаю тебе дослужить как минимум до полковника.
— Это возможно только при одном условии, — озабоченно заметил Крылов.
— Каком? — Гусар заглотнул наживку.
— Если ты не зажмешь такое радостное событие!
— О чем речь! — оскорбился Гусар. — Все будет как положено! А сейчас поднимайтесь к Фролову, у меня важное задание!
— Очень важное?
— Чрезвычайно! — он доверительно понизил голос. — Я должен отобрать девушек нам в пары. Так что сами понимаете! — Гусар многозначительно вытаращил глаза и побежал вниз.
— Лучше тебя с этим, безусловно, никто не справится, — крикнул ему вслед Крылов.
Совещание у Фролова продолжалось недолго: кратко оговорили детали предстоящей операции, способы и периодичность связи, на плане района уточнили маршруты всех патрульно-поисковых групп.
— Учитывая особую опасность разыскиваемых преступников, будьте готовы своевременно применить оружие, — сказал Фролов напоследок, и от этой фразы пахнуло холодом.
Потом пригласили девушек. Двое были нештатными инспекторами, хорошо знали всех сотрудников и держались уверенно, в то время как семь дружинниц немного смущались.
— Знаете, что от вас требуется? — доброжелательно спросил Фролов. Они покивали:
«Юра нам рассказал».
— Должен предупредить, что дело может оказаться опасным. Если кто-то не хочет, не может или… в общем, лучше отказаться сразу!
Желающих выйти из игры не нашлось: Гусар правильно подобрал помощниц.
— Тогда выходите на маршрут. Желаю успеха!
Спутницу Волошина звали Ритой. Высокая, гибкая, модно одетая — с ней было приятно идти по улице.
— Нам досталась самая северная часть района, — начал разговор Волошин.
— Это хорошо или плохо? — Она держалась просто, естественно и тем располагала к себе.
— Да особой разницы нет…
Электронные часы на крыше углового здания высветили время: 19.45. Они прошли еще квартал по широкому оживленному проспекту и свернули направо. Аккуратные одноэтажные кирпичные домики, чистые тротуары, ухоженные зеленые газоны — частный сектор.
— Посмотрите, тут совсем другая жизнь, — медленно проговорила Рита. — Нет спешки, суеты, все друг друга знают, общаются между собой, соседи дружат семьями…
Действительно, проблема некоммуникабельности здесь отсутствует: калитки дворов раскрыты настежь, люди сидят на лавочках, вынесенных из дома разнокалиберных скамейках, непривычно выглядящих на тротуаре стульях. Неторопливо беседуют, лузгают семечки, покуривают. Небольшая компания, поставив на попа ящик, играет в лото. Незнакомую пару рассматривают откровенно, не скрывая любопытства. Галдят дети, потягиваются на асфальте кошки, лениво зевают добродушные собаки.
— Да, уклад ближе к деревенскому, — согласился Волошин.
— А через десять минут на улице никого не останется!
— Почему вы так думаете?
— Уверена. Хотите пари?
— Идет.
Они дошли до угла и остановились.
— Засекайте время.
Волошин глянул на часы. К его удивлению, вскоре люди действительно начали расходиться. Забирали свои скамеечки, звали детей, загоняли животных. Хлопали калитки. К восьми часам улица опустела.
Рита весело засмеялась, и Волошин, хотя уже понял, в чем дело, решил ей подыграть.
— Поразительно! Что это значит?