Ведется следствие
Шрифт:
— Организованная преступная группировка, — мрачно сказал Топорны, расстегивая дипломат. — Заговор против короны. Убийство с особым цинизмом. Высшая мера.
— Каролина, а кто же это был? — напомнил следователь.
— Наверно, кто-то из тех экологов, которых ссадили на станции Института, — вздохнула она и погладила Топорны по плечу. — Пол, не расстраивайтесь, но, боюсь, ими уже вплотную занимаются в виварии. Конечно, можно отбить телеграмму в Институт…
— Полагаю, — сурово ответил офицер суда, — сделать это необходимо. Преступники должны ответить по всей строгости закона!
—
Она упорхнула в сопровождении Топорны, остальные только переглянулись.
— Дела! — сказал Вит-Тяй многозначительно.
— Да уж! — ответил Бессмертных. — Теодор, сделайте милость, обезопасьте как-нибудь эти клавиши, а то ведь еще какой-нибудь меломан отравится!..
Ужин прошел в молчании. Кто-то сочувствовал все еще скорбящей госпоже Полненьких (поговаривали, госпожа Приятненьких едва не разнесла санитарное купе, когда ее попытались накормить), кто-то опасливо косился на доктора Упертых, которого ассистентки рискнули вывести в вагон-ресторан… Адвокат, цветисто извинившись перед компанией, присоединился к последнему, очевидно, стремился получить как можно более информации от большого специалиста по intelligenza, пока того не настиг очередной приступ.
Дэвид страдал из-за того, что на сей раз удача улыбнулась не ему, а Каролине. Впрочем, завидовать даме неприлично… но и не завидовать он не мог, а потому с крайне кислым видом ковырялся в тарелке.
Сама госпожа Кисленьких что-то обдумывала, черкая время от времени карандашиком прямо на салфетке, Вит-Тяй отдавал должное каждой перемене блюд, Топорны был суров, но относительно доволен — телеграмму дали вовремя… хотя, впрочем, экологов так и так не собирались выпускать из вивария. Оперативники почему-то отсутствовали, а Бессмертных смотрел в окно и благодушно улыбался.
Голосистое дитя по-прежнему голосило, и кто-то робко намекнул, что, может быть, господин Сверло-Коптищев уже выздоровел и сможет заглушить эти чудовищные вопли… Идею, впрочем, зарубили на корню, поскольку все прекрасно представляли шумовой эффект от сложения усилий девочки и пианиста.
— Пройдемте-ка, — послышалось вдруг, — да, вы, вы…
Дитя неожиданно умолкло, а в углу, где восседало семейство, возникло некоторое копошение, перерастающее в возню. Послышалась плюха и несколько крайне неприличных выражений, которые дамы предпочли проигнорировать.
— Вот он, господин Бессмертных! — радостно выкрикнул Ян, потирая слегка распухшее ухо. — Берт, держи его крепче!
— Как вы смеете! — надвинулась на них матушка несостоявшегося феномена, но девочка вдруг испустила такой вопль, что все невольно пригнулись. — Это мой супруг!..
— Произвол! — четко произнесла госпожа Полненьких.
— Как вы и сказали, шеф! — не обращая внимая на дам, заявил Ян. — Это он, гад-группер! Под порядочного человека замаскировался, вон, усы даже напомадил…
— Гад-группер? — заговорили за столиками. — Кто это? Что это такое?
— А
— Так-так, — довольно произнес следователь, рассматривая изловленного негодяя. — Стало быть, господин Фред Жмурински? Пол, мне кажется, фортуна вновь вам улыбнулась…
— О да! — хищно улыбнулся офицер суда и достал чистый бланк с красной каймой, обозначающей приговор для особо опасного преступника.
— Значит, это ваш супруг, сударыня? — повернулся Бессмертных к жене задержанного.
— Нет! — немедленно отказалась та от своих слов. — Моя фамилия вовсе не Жмурински, я — Беата Люшкевски!
— А зачем же вы назвали этого субъекта своим мужем? — поинтересовался тот.
— Понимаете… — всхлипнула дама. — Я… О боже, какой стыд! Видите ли, мой супруг не так давно скончался, и я… я наняла этого… типа в эскорт-агентстве, специально для поездки на курорт! Мне сказали, что полная семья — залог создания благоприятного психологического климата в семье, а моей деточке это просто необходимо, она такая нервная… — Деточка подтвердила слова матери очередным жутким воплем. Кажется, ей не нравилось, когда в центре внимания оказывался кто-то, кроме нее. — Но кто же мог подумать, что вместо первоклассного эрзац-мужа мне подсунут такое… такое… ничтожество!
— Стребуйте с агентства неустойку, — посоветовал Бессмертных. — И, кстати, сообщите его название. Нужно еще будет разобраться, сами ли они всучили вам этого… гада, или он подменил настоящего сотрудника агентства.
Дама несколько раз кивнула и опустилась на стул, утирая слезы.
— Но… как? — прошептал Дэвид. (Он уже окончательно уверился, что его патрон мастерски читает мысли, и потому старательно изгонял сладкие грезы о прелестной госпоже Смиренски и ее роскошном декольте.) — Как вы узнали?
— Увы, — пожал плечами Бессмертных. — Привыкайте, Дэвид, это обычная работа следствия. Никаких погонь, никакой детективщины… Это всё уместно в романах, а мы прежде всего работаем головой. Вы ведь помните: наша дорогая Каролина отбивала телеграмму в Институт Болот? Так вот, наши тамошние коллеги провели в виварии задушевную беседу с задержанными, и обер-эколог во всем признался, сдав своего гад-группера с потрохами.
— Но позвольте! — тихо вскрикнул стажер. — Такие вещи… доказывают!
Руперт вздохнул. Сидевшая за соседним столиком госпожа Полненьких перестала разглядывать господина Мягко-Жестоких, насторожилась и даже откинула с ушка локон паричка модного окраса.
— Теодор, скажите хоть вы ему… — произнес следователь. — Я уже начинаю отчаиваться!
— Видите ли, — доктор Немертвых промокнул губы салфеткой, снял пенсне и посмотрел на Дэвида. Тот поежился. — Вы вряд ли могли об этом знать, поскольку читают это как спецкурс для аспирантов… Существует целая наука, посвященная исключительно добыванию доказательств. Даже с помощью простейших игл, — тут Дубовны непроизвольно дернулся, — или малых клещей можно извлечь на свет весьма и весьма важные подробности. Как мы их называем — подлинные.