Ведич
Шрифт:
– Это долго, наверно…
– Два сеанса, – засмеялся Крутов, подтолкнул Хмеля к выходу. – Многие Витязи прошли через это. Идём обедать.
Елизавета накрыла стол на веранде, куда свободно проникали запахи сада. На столе дымились тарелки со щами, лежали в плошках пирожки с грибами, салат из свежих огурцов и помидоров. На второе хозяйка подала запеченную рыбу с румяной корочкой, и, когда она принесла чай, Никифор почувствовал, что сыт окончательно и бесповоротно.
– Вкусно готовишь! – похвалил он Елизавету, расслабленно откидываясь на спинку
– Твоя Шарифа разве не умеет готовить? – осведомился Крутов.
– Умеет, но иначе. С русской кухней у неё небольшой напряг. Хотя научилась и щи варить, и солянку, и рыбный суп, и даже блины готовить. Но лучше у неё всё равно получаются блюда кавказской кухни.
– Чай будешь или что другое?
– Помнится, мы пили у вас чай с чабрецом и мятой, очень душевная вещь.
– Сейчас принесу. – Лиза вышла.
– Куришь? – спросил Крутов.
– Курил какое-то время, потом бросил. А что?
– Просто так спросил. Из моих знакомых редко кто курит.
– Ты решил прочитать мне лекцию о вреде курения?
– Заметил, как ты ищешь что-то глазами, подумал – пепельницу. В принципе это сугубо индивидуальная вещь. Хотя недаром кто-то заметил, что курение вредно человеку только при жизни.
Хмель улыбнулся:
– Да, на том свете не покуришь. Что мне делать в Жуковке?
– Я хочу предложить тебе поработать в триаде по защите Серебряного мальчика вместе с Тарасовым и Булавиным.
Никифор удивлённо вскинул глаза на волхва:
– Ты серьёзно?
– В прошлый раз ты погорячился. – Глаза Крутова стали чисто голубыми и холодными, но тут же потеплели. – Блющева не стоило убивать.
Никифор поморщился.
– Да знаю я! Это получилось чисто рефлекторно… Редчайшей скотиной был этот выродок!
– Согласен, но всё равно это было ошибкой. Синклит, а точнее, исполнительный орган этой сатанинской системы…
– Реввоенсовет?
– Функции Реввоенсовета теперь исполняет Федеральная антитеррористическая служба.
– ФАС! – стиснул зубы Хмель. – Блин!
– ФАС, но не блин. Давно не сталкивался?
– Давненько, с момента нашего последнего боя с конунгами.
– Боюсь, наше противостояние с ФАС скоро возобновится. Ею заправляет ставленник Синклита генерал Гвоздецкий, бывший глава службы безопасности президента, и мы никак не можем заменить его своим человеком.
– Старый знакомый. Я знал его полковником.
– Он многому научился за последнее время. Но я не об этом. ФАС заинтересовалась Брянской губернией и послала туда несколько групп для выявления местопребывания Серебряного мальчика. Тебе с Глебом и Димой Булавиным придётся создать такую сеть охраны Сергия, сквозь которую не сможет просочиться ни один агент конунгов, ни одно живое существо!
Никифор опустил голову:
– Понятно.
– И дополнительное задание: в Жуковку временно перебрался известный писатель Владлен Тихомиров, его тоже надо взять под защиту.
– А его с какого бодуна?
Крутов усмехнулся:
– Не с бодуна, а конкретно. Он
– То есть к ликвидации?
– Иногда человека можно нейтрализовать, не убивая его. Тем более что уже существуют психотронные «глушаки» и «анаконды».
– Ясно. Прикроем. Что ещё?
Вошла Елизавета, держа поднос с чайным сервизом.
Никифор взял в руки красивую, тонкого фарфора чашку, и та вдруг шевельнулась как живая, изменив форму. Он осторожно посмотрел на неё, поставил на стол.
Чашка снова изменила форму.
– Изыди, сатана! – суеверно отмахнулся Никифор указательным пальцем.
Елизавета засмеялась, оставляя мужчин одних.
– Это гониэ, – улыбнулся и Крутов. – Изделие вполне современное, хотя и в каком-то смысле магическое. Оно меняет цвет и форму в зависимости от эмоционального состояния владельца. Не бойся, оно не кусается.
Крутов взял свою чашку, и та под его взглядом претерпела трансформацию геометрической формы, пока не стала вновь обычным «фарфоровым» сосудом для чая.
Никифор внутренне напрягся, берясь за свою, заставил себя успокоиться, и чашка ответила на это лёгким «поворотом», из круглой превращаясь в эллиптическую.
– Первый раз встречаюсь с таким видом волшебства…
– Ну что ты, это физика, а не волшебство, хотя законы этой физики ещё не изучены в полной мере. Когда-то наши предки владели ими и могли управлять материальными процессами с помощью слова.
– Мысли, ты хотел сказать?
– Формирующая любой процесс мысль требует колоссальной дисциплины, поэтому ею пользовались только адепты, достигшие высочайшего уровня самореализации. Словом же владели многие.
– Слово – это же просто звук, сотрясение воздуха.
– Слово – вибрационная команда к реализации идеи через тонкие полевые взаимодействия. Ты сказки читал?
– В детстве, как все, – пожал плечами Никифор.
– В сказках зашифрованы многие достижения наших предков, которые воспринимаются ныне через призму волшебства, как несбыточные мечты. На самом же деле все они отражают истинные деяния героев.
– Это какие же? – заинтересовался Никифор.
– Помнишь сказку об Иване-царевиче, подъехавшем к камню, на котором были начертаны указания?
– Направо поедешь – коня потеряешь…
– Налево – богатым будешь, прямо поедешь – голову сложишь. Последний – самый трудный путь, потому что если потеря коня означает потерю времени, богатство – это испытание славой, властью и богатством, то потеря головы мыслится как потеря всего, к чему ты привязан. В том числе смену категоричности суждений, императивов и решений, разделяющих психический мир человека на полюса добра и зла. Главному герою этой сказки надо победить все свои страхи и сомнения и обрести гибкость и полноту сознания, чтобы выполнить своё предназначение и достичь главной цели…