Ведьма без ковена
Шрифт:
Я снова зевнула, да так, что из глаз брызнули слезы.
Оглядела комнату более внимательней, чем за всё время, что я сидела здесь. В дальнем углу стоит массивный стол, явно принадлежащий Артуру, вряд ли такой внушительный мужчина уместился бы за чем-то более хрупким. Возле него на стуле сидит Евдокия и прижимая к углу глаза платочек с вышитой монограммой Ильи изображает вселенскую скорбь.
Тёмный что-то лихорадочно пишет рядом с ними, попутно задавая вопросы ей и Виторо. Вот он оторвался на мгновение от бумаг и посмотрел на меня, поймав мой вопросительный
Стыд хлестнул меня раскаленной плетью по оголенным нервам, не знаю как другие, но вот Дуня заметила взгляд, которым меня одарил темный. Ехидно улыбнувшись, она бросила на меня такой триумфальный взор, как будто мы обе участвовали в конкурсе красоты и ей досталась корона, а мне швабра и веник, чтобы убраться после праздничного банкета.
Ей было невдомек, что меня в первую очередь волновало то, как я буду уживаться один на один со своей совестью и пока, это были мир и согласие, упрекнуть мне себя было не в чем.
Столы, стулья, шкафы с книгами, нагромождение папок, часы, лампы, канцелярские принадлежности, кожаный, но даже с виду неудобный жесткий диван, и, о чудо, огромное, ростовое зеркало, явный антиквариат. И это было заметно не только по старой, местами окислившейся бронзовой раме или потрескавшейся амальгаме у краев и даже по середине, просто от него за километр несло древностью и стариной.
Я взяла предложенную ранее Кириллом влажную салфетку и уверенно подошла к своему отражению, исправляя огрехи размазавшейся туши и стирая поплывшие тени. Пользуясь шпионским приемом из какого-то сериала, я наблюдала за остальными людьми в комнате прикрываясь отражением и мнимой занятостью.
Когда Илья думал, что я не вижу, то смотрел на меня не так, как несколько минут назад — с затаенной тоской и каким-то непонятным мне пока сожалением. Не в моих привычках навязываться, но мне хотелось подойти и встряхнуть его как следует, чтобы выяснить, что же случилось.
Благодаря последующим событиям, кривой взгляд показался мне ничего не значащей мелочью. Надеюсь, старухам, благодаря которым я вляпалась во всё это, хотя бы икалось, где бы они не были.
В самом начале я не обратила внимание на мелькающие тени, а потом было поздно. Поверхность зеркала пошла рябью, как будто в стоячую воду бросили булыжник. Ртутная, она напоминала мне воды сумеречного источника, и я не придумала ничего лучше, кроме как попробовать ковырнуть это дело пальцем.
Серебристая капля повисла на ноготке, а затем впиталась, не оставив после себя и следа. Поверхность зеркала забурлила, как кипящая вода и неудержимо потянула меня к себе — я не могла сопротивляться. Что-то тащило меня внутрь, как барана на убой. И упиравшись плоской подошвой, я скользила внутрь.
Сразу несколько мужчин, зовущих меня по имени, и лишь один из них схватил меня в тот самый момент, когда воронка торнадо закружила меня в серебряном водовороте. Я вцепилась в его руку с такой силой и отчаянием, что отодрать его от меня было бы проблематично, а потом ураган усилился и картинка
Голова закружилась от мельтешащих образов, меня раскручивало на сломанной карусели, а я, между прочим никогда не хотела стать космонавтом, Феня орал плохие слова прямо мне в мозг, лишая и без того крох оставшейся сосредоточенности.
…Последнее, что я запомнила, прежде чем я больноо шваркнулась темечком о твердую поверхность, как бы банально это не прозвучало — свет, в конце туннеля из ртути и теплую ладонь, крепко сжимающую мои пальцы.
* Giuseppe Zanotti — модель Дашиных туфель называется (Сruel — жестокость).
**Ведьма-колдунья из «Волшебник Изумрудного города».
***Седативное — успокоительное средство.
****Соломенная невеста — невеста мертвеца, невеста на словах, но без заключения официальных союзов. Допустим должна была состояться помолвка, а несостоявшийся жених погибает.
Глава 18.
Жить необязательно. Путешествовать — необходимо.
Покои, в которых я пришла в себя могли бы принадлежать королеве Виктории, той, что некоторое время назад правила в Англии и называла себя императрицей Индии.
Эдакая девичья светелка, если бы я жила в музее. Дорогие породы дерева и камня, редкие и необычные ткани, предметы искусства и милые безделушки вроде незаконченной вышивки или антикварной шляпной коробки, и несмотря на большое количество деталей и перенасыщенность, всё в комнате было пронизано чувством меры и просто кричало о богатстве и аристократическом вкусе.
Чувствовала себя я отвратительно, невероятная по силе паника, граничащая с ужасом, кольцами смертоносного питона обвила остатки благоразумия, в такт стучащим зубам бешено колотилось сердце, голова гудела и кружилась, очень хотелось пить, к тому же тело вопило о небывалой нагрузке, словно я финишировала в Айронмене*.
— Даша, ты как? — спросил подсаживающийся на край кровати Кирилл. И посмотрев на уверенного, пусть и потрепанного мужчину, я выдохнула и медленно отпустила хвост душившей меня тревоги.
Именно светлый попытался в последний момент вытащить меня из воронки зеркального портала, но к нашему обоюдному разочарованию, серебряное море втянуло нас обоих. Помимо того, что Кирилл выглядел таким же измученным, какой себя ощущала я, на его скуле красовался огромный синяк и была разбита губа, ранка запеклась, но была свежей.
— Нормально, — ответила я и протянула руку к всё еще кровоточащей трещинке. — Что случилось? Недружелюбный пол?
— Скорее уж недружелюбный кулак, — хмыкнул светлый. Затем он оглянулся назад и улыбнувшись тем уголком губы, что не причиняла беспокойство, шепнул что-то собрав пальцы щепотью. — У нас очень мало времени, они быстро заметят, что я поставил полог, поэтому слушай внимательно, возможности поговорить нормально у нас может не быть.
— Я вся внимание, — сказала я тихо, стараясь не кивать и замереть с каменным выражением лица, чтобы те, кто за нами наблюдает, не поняли сразу о том, что светлый выключил звук.