Ведьма для деликатных поручений
Шрифт:
Стало зябко, и я обхватила себя за плечи.
Взгляд Кайзера на мгновение обратился на кого-то за моей спиной, но я не стала поворачиваться, уже догадываясь, что никого там не увижу. Даже если кто-то и есть. Особенно, если там хозяин этого места. Тот, для кого на этой лестнице стоит трон.
– Дальше?
– Граф Сайнтин любил охоту. Однажды на охоте он встретил девушку, полюбил её всей душой.
Головоломка повернулась другим боком, и ещё один её кусочек лёг на своё место. Граф Сайнтин был тем самым «молодым королем», с кого началось проклятье. Тот, кто полюбил дочь ведьмы, сам погиб, а её спасти не успел.
– Ты уже всё поняла, – Кайзер одобрительно кивнул. – Такая принцесса как ты – будет драгоценным камнем в оправе из принцев. Граф не задержался надолго на призрачном свете. Ушёл на перерождение, взяв с меня клятву, что обязательно, я обязательно помогу ему снова встретиться с девушкой, которую он любил до конца своей жизни. И которую так и не разлюбил после смерти.
– Это редкость?
– Да. Обычно смерть стирает все чувства, все эмоции. Абсолютно всё. У человека в груди остаётся пустота, сосущая дыра, которая затягивается только на колесе перерождения. С Сайнтином было не так. Он оказался в мире мёртвых настолько живым, что чуть не разрушил его. В нём было много, очень много всего – и он отдал всё, что у него было, чтобы создать лекарство. Создать то, что пробудит от векового сна девушку, которую он любил. Это лекарство осталось у меня на хранении. И этим лекарством может воспользоваться только тот, у кого не меньше прав, чем было у самого короля Таирсского дома.
Ещё один кусочек головоломки плавно встал на место.
– Тот, кто переродился. Душа Сайнтина. Даже если он не помнит.
– Даже если он не помнит, эта душа – до сих пор несёт в себе любовь к девушке.
– А лекарство, – я криво усмехнулась, вспомнив десятки фильмов и книг. – Поцелуй любви?
– Почти да, – Кайзер разжал ладонь. В маленьком хрустальном камешке покачивалась алая искра. – Лекарство вот это. Только в руках переродившейся души камень развалится. И только изо рта в рот его можно передать. Ничто другое не пробудит деву. Ничто другое не поможет тебе. И Дайре.
Мой рыжий, рыжий брат.
Информация не ударила, хотя на мгновение мой позвоночник превратился в ледяной столб, и мне показалось, что я сейчас разлечусь.
Это просто был кто-то. Опасный. Чрезвычайно опасный манипулировал нами всеми, как будто игрушками. Кто-то пугающе могущественный собрал нас на доске, как будто мы пешки. Я – … кто я для этого человека? Игрушка? Пешка? Конь? Драгоценная королева?
– Ника? – в голосе Кайзера я услышала сочувствие и поняла, он тоже знал. Он знал с самого начала, зачем я здесь. Что я – разменная монетка, призванная просто снять проклятье.
Тот, таинственная манипулятор, он знал, что я буду ведьмой. Он сделал всё, чтобы я ею стала. Ведьма – это опасность для Хильды.
Как детскую игрушку пирамидку, нас собрали, чтобы мы очутились в нужное время, в нужном месте.
Я до сих пор не жила, я до сих пор выполняла «деликатное поручение», данное моей душе. Снять проклятье с Таирсского дома.
– Это не игра, – сорвалось с моих губ тихое. – Я же живая!
– Он знает, Ника, – призрак взял мои ледяные ладони в свои, согревая озябшие пальцы. – Он знает это. Он всегда рядом. Он всегда рядом с тобой. Никогда тебя не оставит. Но есть то, что можешь сделать только ты. Никому и в голову бы не пришло, что ты зайдешь так далеко. Тебе не надо было бежать из пансионата. Леди не должны подвергать свою драгоценную жизнь такой опасности. Ты могла бы просто остаться на одном месте, тебя бы спрятали. Разобрались с ведьмой. А вместе с тем, пробудили бы девушку ото сна. Но сейчас ты рядом с ней. Ты можешь это сделать. Я лично предпочёл бы, чтобы ты была в защищённом месте. В моём замке, замке Рауля, Дайре. Или даже замке этого белобрысого Оэрлиса. Но ты выбрала сама.
– Это мой выбор, – шепнули мои помертвевшие губы. – И мне за него отвечать.
– Держись, Ника. Держись. Это скоро закончится. Принцессе Таирсского дома не нужно безоглядно рисковать и защищать других. Она должна защищать себя. Быть счастлива. Ты будешь такой.
– Кайзер.
– Но вначале тебе нужно сделать последнее усилие. Пробуди эту девушку, Ника. И всё закончится.
Я кивнула, получив на ладони хрустальный шарик.
Мне даже не пришлось подниматься. Кайзер погладил меня по голове, через мое плечо кивнул появившемуся вновь Юэналю, и я проснулась в коридоре.
Под головой было немного жилистое плечо Дайре, и он тоже дремал, прислонившись головой к стене. Мне не нужно было много времени, чтобы сложить воедино всё, что было сказано. Рука спящего брата коснулась шарика в моей руке, и тот треснул. Алая искра сама втянулась в его губы, а я вгляделась в дверь. Приоткрытую. Всего немного. Всего чуть-чуть.
Достаточно, чтобы я увидела светящийся отсвет длинных волос и неожиданную улыбку Юэналя.
«Мы твои хранители», – донесся его смеющийся голос до меня. – «Но это не значит, что у нас нет своих планов, своих мыслей и своих обязанностей. Давай, Ника, ещё чуть-чуть. И душа моего друга, его душа из очень далекого прошлого тоже получит возможность обрести покой. Только самому Дайре…»
«Ничего не говорить», – кивнула я. – «Я понимаю».
«Умная принцесса Таирсского дома».
– Дайре, – качнув брата за плечо, я показала на проем. – Дверь открылась.
– Ты?
– Нет. Я спала, – честно ответила я. – Глаза открыла, а дверь уже в таком вот виде.
– Что ж, пойдём тогда смотреть, куда мы так активно пытались попасть, а нам не удавалось, – Дайре поднялся первым, протянул мне руку и с его помощью, я поднялась на ноги.
В дверь меня первой не впустили. Первым входил Дайре с активированным щитом.
Но никаких сюрпризов там его не ждало, кроме одного – самого главного. Девушки.
В комнате не было ничего: ни мебели, ни, опять же, окон. Не было факелов, единственный источник был от водяного светильника моего рыжего брата. И почему-то в этом мертвенно-синем цвете все казалось ещё страшнее, чем на самом деле.
И черная пентаграмма на алом-алом полу. И девушка, распятая посреди этой пентаграмма.
И… сама девушка.
Она была в крови. И я знала, чья эта кровь – графа Сайнтина, человека, которого она полюбила, человека, чья душа, переродившись, стала Дайре Таирсским…
Она была красива, глядя со стороны на девушку, которая стала источником вековых проблем для целой королевской династии, я могла сказать, что она изумительна красива. И немудрено, что граф влюбился, мгновенно потеряв голову.
Кожа была белее снега, белее мрамора, на котором она лежала. Губы цвета роз, длинные ресницы, полуприкрытые, и дивная зелень колдовских глаз. Каштановые волосы, завитые в крупные локоны, в беспорядке падали на её лицо, плечи, грудь. Спускались по спине почти до пояса.