Ведьма для инквизитора
Шрифт:
– На дискетах.
– Хорошо. Здесь не так мало света с улицы, поэтому займись сбором всех дискет, которые найдешь в квартире. Положи к себе в рюкзак, мы их просмотрим потом. По ходу дела загляни в бумаги, которые тут валяются, если что-то тебе покажется любопытным – зови меня. Видеокассеты собери в отдельную стопку. А я пока в компьютер к нему наведаюсь.
Майя опустилась на четвереньки и стала ползать по полу, собирая отовсюду дискеты и заглядывая в разбросанные по полу листки.
В компьютере Кис обнаружил два жестких диска. Папки с различными документами были на обоих. Побегав мышкой минут пятнадцать по экрану и не найдя
– Кажется, я нашел, – сказал он спустя некоторое время. – Речь шла, как я помню, о борделях и о наркотиках?
– Да…
Кис пошел в туалет, открыл стенной шкафчик, за которым прятались трубы, – в таких типовых квартирах хозяева почти всегда хранят инструменты именно здесь. И впрямь, за дверцей оказались ящики с инструментами, а в одном из ящиков нашлась и маленькая отвертка.
Вернувшись к компьютеру, он выключил его и, установив фонарик так, чтобы луч падал прямо на компьютер, стал отвинчивать боковую панель.
– Что ты делаешь? – прошептала Майя.
– Жесткий диск вынимаю, – ответил Кис. – Эти дискеты, – кивнул он на стопку, собранную Майей, – могут содержать важную информацию, мы их использовать для записи не сможем. А чистых нет. Что у тебя?
– Вот, это все, – она указала на две стопки, дискет и видеокассет. – В бумагах ничего интересного не обнаружила, насколько можно разглядеть в этом свете, а в ту комнату я ходить боюсь.
Кис включил видеомагнитофон.
– Садись и просматривай кассеты. Нам их не в чем унести, к тому же с видеомагнитофоном у нас напряг. Просматривай начало, потом проматывай треть и снова смотри. Если ничего, имеющего отношение к вашему договору, нет – ставь следующую. Время терять нельзя.
Майя села перед телевизором на пол, ноги по-турецки, и стала проматывать кассеты. Кис разобрал окончательно компьютер, вынул второй диск и поставил боковую панель на место.
Он спрятал диск в портфель и вернулся в спальню. Снова склонился к телу, но в тусклом свете фонаря он мог мало что разглядеть и сказать точнее, когда наступила смерть… Эксперты приедут и разберутся, что и когда здесь произошло. Похоже, Бориску убили сразу, а обыск делали потом. Он, видимо, открыл убийце дверь сам… Во всяком случае, дверь не была взломана, хотя замки хорошие и дверь укрепленная. Означает ли это, что Бориска знал человека, который пришел к нему? Или убийца представился слесарем, почтальоном, соседом снизу, посыльным (ненужное зачеркнуть)… Занавески не задернуты – скорее всего, убийство произошло позавчера во второй половине дня, когда еще было светло. Ночью осторожный хозяин не открыл бы «слесарю», а утром Бориска был еще жив и говорил с Майей по телефону…
С другой стороны, если его убили сразу, как только он открыл дверь, то почему тело оказалось в спальне? Что-то тут не вяжется. Тогда, допустим, он по каким-то причинам впустил убийцу в дом. Произошел некий разговор. От Бориски – под дулом пистолета, к примеру, – потребовали выдать информацию. Он пошел в спальню, может, там держал приготовленный для Майи пакет? И, как только убийца получил искомое, он выстрелил… Да, но если убийца получил искомое, зачем ему было делать обыск?
Нехотя Кис вернулся к телу, снова осмотрел. Ничего похожего на следы борьбы. Логично, под дулом пистолета не поборешься… Стараясь не дышать, Кис перевернул голову мертвеца. С другой стороны ухо оказалось разорванным и окровавленным. Кис вернул голову в исходное положение.
Тогда вот что получается… Убийца – очень возможно, что тот же самый, который приходил ночью в Венин дом, – потребовал от Бориски документы. Бориска попытался отнекиваться. И тогда убийца прострелил ему ухо… После чего тот счел, что лучше не спорить. Он пошел в спальню и так далее…
А обыск? Может, Бориска сделал неосторожное движение и киллер выстрелил раньше, чем получил пакет с компроматом? Ну да, как же, держи карман шире, – такой аккуратный выстрел при неосторожном движении не получился бы…
Где-то должна находиться пуля, разорвавшая ухо Бориске. По ней можно установить место, с которого стрелял киллер. Но в этой темноте ничего разглядеть нельзя, а свет Кис зажигать не будет. Да ему, собственно, подробности и ни к чему. Самое главное он уже узнал.
Кис перебрал вещи и бумаги, валявшиеся на полу и на кровати. Ни дискет, ни кассет в этой комнате не обнаружилось.
– Что у тебя? – негромко спросил он.
– Пока ничего.
– Еще много осталось?
– Две.
Покончив со спальней, Кис снова вернулся в гостиную. Майя выключила телевизор:
– Ничего интересного.
Что ж, эту квартиру можно было покидать. У Киса оставалось только еще одно, последнее дело. Он направился к телефону.
– Какой номер у Вениного мобильного?
– Зачем тебе? – прошептала Майя.
– Ты ведь с него звонила Бориске.
Майя назвала номер, и Кис убедился, что он благополучно зафиксировался определителем.
– Ну, вот и ясно, как тебя нашли, – сказал он. – Мы можем уходить.
Ответа от Майи не последовало. Он обернулся.
Она сидела на полу, в углу, обхватив коленки руками и уткнувшись в них носом. Юбка прикрывала колени, дурацкий парик закрывал лоб – сейчас в ней не было ничего вызывающего, ничего провоцирующего, ничего от ее обычной нахально-раскованной манеры. Маленькая испуганная девочка.
– Пойдем, – Алексей протянул ей руку.
Она подняла лицо, в глазах блеснули слезы. Ухватившись за руку, поднялась и побрела за ним к дверям, не выпуская его руки. И вправду, «дедушка с внучкой», вспомнил Кис Венины слова.
На улице она прижалась к нему, тихо всхлипывая. Он погладил ее по голове, вернее, по парику.
– Идем. Не стоит торчать под соседскими окнами.
Они поймали машину, но у ближайшего же телефона-автомата Кис велел притормозить, чтобы оставить Сереге на автоответчике короткое сообщение с адресом Бориски.
Такси привезло их на дачу Киса. Дача была маленькой и старенькой: две комнаты плюс застекленная веранда. Печка, рукомойник с тазом, в сенях ведро воды, удобства во дворе – лачуга против Вениных хором. Пахло деревом и немного плесенью – Кис редко бывал на даче, дом не протоплен, отсырел. Ночь оказалась довольно прохладной, он раскрыл все окна, впуская свежий воздух, и одновременно решил растопить печь, чтобы прогреть дом и прогнать застоявшийся запах плесени. Он провозился долго, отсыревшие дрова не хотели разгораться, но наконец язычок пламени принялся с урчанием облизывать темные поленья.