Ведьма для инквизитора
Шрифт:
Майя сползла с него, забрав пистолет, спустилась на пол, подобрала свои вещи, натянула трусики и накинула рубашку.
– Сними, – сказал Кис.
– Что?
– Сними рубашку. Дай полюбоваться на тебя. На прощание…
– Не поняла… Ты решил воспользоваться моим оружием, да? Ты решил утопить меня в сладкой луже польщенного самолюбия? Ты знаешь, Алеша, я о себе такого высокого мнения, что мне даже польстить невозможно!
Но она все же скинула рубашку с плеч. Алексей одобрительно кивнул.
– Детка, – заговорил он мягко, – ты тут такую пламенную речь толкнула, что мне почти стало стыдно за всю мужскую часть человечества. Но только в твоих словах неправда. Человечество делится не только и не столько
– И где это ты в психологии поднаторел?
– Какая разница? Есть у меня одна приятельница, психологиня.
– Была. В твоем случае уже можно начинать пользоваться прошедшим временем, – зло прокомментировала она.
Алексей посмотрел на нее пристально. Майя злилась не на шутку. Она не любила чувствовать себя в проигрыше, а с ним она, как нарочно, проиграла по двум статьям: не сумела, в конечном итоге, влюбить в себя как мужчину и обвести вокруг пальца как детектива. А ведь поначалу игра ее была столь успешной…
– Ты заблуждаешься, Майя. Это только вначале тебе удалась твоя игра. Да, удалась, признаю! Я тысячу раз прокручивал в голове версию с тобой в главной роли, но каждый раз отметал ее… Мои эмоции мешали. Твоя искренность. Самое смешное, что ты действительно была искренна со мной, я это чувствовал – и гнал от себя все подозрения. Не хотел им верить… Однако версия складывалась в моем подсознании сама по себе, против моей воли. Я все время искал то лицо, которое могло бы стоять за всеми преступлениями, – и на эту роль идеально подходила только ты. Напрасно ты валишь все на… как ты его назвала? Кривошеев? Я и без твоего выдающегося «Л» был близок к разгадке… Ты сделала слишком много ошибок, Майя.
Кис знал, что ее самолюбие встанет на дыбы после этих слов, и нарочно ее провоцировал. Майя уже начала входить в то опасное состояние, в котором сделать выстрел очень легко. Но Алексей еще не выполнил свою программу до конца, и ему было необходимо направить разговор в нужное русло.
– Я тебя давно раскусил, – добавил он небрежно.
– Я тебе не верю!
– Как хочешь. – Он бы сопроводил свой ответ пожатием плеч, да трудновато было с прикованными руками.
– Ну, поделись своими умозаключениями! Давай, расскажи мне, каким это образом ты был «близок к разгадке»!
– Пожалуйста: самая твоя главная ошибка в том, что ты, в хлопотах запутать свои следы, не позаботилась о стройной версии для следствия. Да, ты разбросала ложные ходы, но не связала их воедино. Ни одна из версий не сходилась, не объясняла ВСЁ. А когда версия не выстраивается, то начинаешь предполагать, что кто-то нарочно запутал все следы. И тогда задаешь себе вопрос: кто? Я стал искать. И нашел. Единственная версия, которая объясняла ВСЁ, – это та, в которой ты автор…
Первый прокол: анонимные письма обоим, тебе и Марку. Их наверняка печатал Веня на своем компьютере – эра печатных машинок закончилась, и установить происхождение отпечатанных на принтере бумаг почти невозможно… В тот момент ты еще сама толком не продумала свой план и решила написать анонимки обоим: пусть следствие ломает голову, как они связаны между собой, эти угрозы… Следствие и ломало голову. Но ничего не состыковывалось. И пришлось следствию предположить, что это был просто не до конца продуманный момент спектакля. Однако как только идея спектакля была допущена, все остальное довольно легко выстроилось… Все странности и непонятности, которые до сих пор не находили объяснения, разом встали на свое место.
Майя уселась на пол, скрестив ноги, и подперла рукой подбородок, поставив локоть на колено. Весь ее вид выражал скептическое недоверие: она решительно не желала принять мысль, что прокололась.
– Ну-ну, продолжай, пожалуйста, очень интересно послушать… – с иронией проговорила она.
– Марк был ревнив. Ты его не любила. Тебя устраивало богатство, но не устраивал супруг. Ты решила избавиться от него – и разработала целый сценарий. В принципе блестящий, браво! Ты ловко создала видимость «журналистского расследования»… Нет, я неправильно выразился: ты его действительно затеяла, почти всерьез. Но только вовсе не с целью защитить бедных малюток от борделей и наркотиков, нет! На самом деле твое «расследование» должно было послужить превосходным прикрытием в задуманном убийстве… Ты хотела убедить всех, что тебя подставила мафия, но в реальности – это ты подставила мафию! Риск? Разумеется, риск был, мафия не шутит. Но он тебе только разогревал кровь – ты любишь игры, опасные игры, острые, как приставленная к горлу бритва. Ты относишься к той породе людей, которые – по прихоти генов или дурного воспитания – не имеют чувств. И потому заполняют жизнь острыми ощущениями. Тебе нужно было избавиться от Марка не только потому, что ты хотела его денег, но еще и потому, что тебе с ним было скучно. Тебе нужна была свобода для новых, ничем и никем не ограниченных ощущений, – но при деньгах, способных их обеспечить. Ты, как все люди этой породы, весьма практична, трезва, расчетлива… А твой имидж изнеженной и беспомощной девочки – не более чем часть расчета. Ты никогда не говоришь раньше, чем подумаешь, о нет! Ты лишь хочешь произвести это впечатление… В частности, тебе удалось убедить в своей беспомощности и неприспособленности к жизни твою подругу Алену. Она безоглядно верила тебе, тому имиджу, который ты успешно создала… Чем ты не менее успешно воспользовалась: твоя преданная подруга, как могла, искренне отмела от тебя все подозрения. Думаю, что эту роль ты отвела ей заранее.
– Не пойму, ты решил переквалифицироваться в психоаналитики? – дернулась Майя, скорчив гримасу. – Поздновато менять профессию за пять минут до смерти! Давай ближе к делу!
– Эк ты нетерпелива, – усмехнулся Кис. – Или тебе твой портрет не люб? Он, между прочим, к делу имеет самое прямое отношение. Речь шла о практичности, о ясной трезвости, с которой ты все продумала заранее – включая свой имидж взбалмошной и чересчур непосредственной девицы, у которой невзначай случилась истерика при виде убитого супруга… Паспорт выкрала наверняка ты. Но стрелял, я думаю, Веня. Ты стреляешь плоховато – хотя, подозреваю, куда лучше, чем ты пыталась мне это продемонстрировать, когда повесила самодельную мишень на забор. К тому же кандидатура Вени замечательно подходит: во-первых, он охотник, с оружием обращаться умеет, а во-вторых… Послушай, я бы предпочел говорить одетым!
– А мне ты и так нравишься. Давай «во-вторых».
– Сначала брюки.
– Это шантаж?
– У тебя есть сомнения?
– А если я тебя прямо сейчас застрелю?
– Тогда не узнаешь, что было «во-вторых». А ты ведь хочешь узнать, правда?
Майя иронически хмыкнула, но брюки на него натянула, не упустив возможности нежно и горько, словно прощаясь, поцеловать ту часть тела, которая скрылась под ними…
Волна ответной нежности, несмотря на всю абсурдность ситуации, против воли охватила Алексея, и он с трудом подавил ее.