Ведьма для Северного Владыки
Шрифт:
— Неужели просто нельзя закрыть призраку вход в замок?
— Савгур не призрак увы. Он глава этого рода, душа этого замка, первородный владыка этого мира. Он его создал, и он здесь везде, всюду и во всем! Он душа этого мира.
— Тогда нужно с ним договориться.
— Что-то я не заметила, чтобы у тебя это вышло! — усмехнулась Ладия.
— И все же, я попробую.
— Пробуй. В конце концов, одно чудо тебе уже удалось, быть может, удастся и второе. Только, чур не одна, а под хорошим магическим присмотром.
Я кивнула. Одна бы, и сама не решилась. Жизнь, мне все же еще дорога.
Пришли служанки, принесли
— Красавица! — оценила Ладия, глядя на меня с довольной улыбкой. — Похоже, ты воистину, на своем месте здесь. Только вот такой судьбой, ты ведь недовольно, несмотря на всю роскошь и высоту своего положения? Я права?
— Думаю, и ты не была бы довольна, оторви тебя сейчас, ото всего и от всех, что ты любишь. Разве могут при этом тоску сердца какие-то красивые побрякушки утешить и то, что все тебе кланяются теперь, — сказала, и сама скривилась от острой боли в сердце, что эти слова вызвали.
Как там сейчас отец? А кнесенка сестрица? Жаль ей меня хоть немного от души, или только за себя и рада, что участь, столь для себя не желанную мне передала?
А Михал как день сей встретил?
От тоски горючей его сердце сейчас разрывается. Тут ни каких способностей, что б это понимать, не надо. Он тоскует, а я предала его. В первую же ночь предала! Эта мысль, словно плеть, стеганула меня по щекам и выбила слезы из глаз, и дела тут вовсе не в том, что легла с мужем, здесь не предала, поскольку выбора у меня не было. Предала в том, что мне очень понравилось то, что происходило. Я горела, в объятьях мужа, извивалась и кричала от удовольствия. И ничем тут не оправдаешься. Никакого воздействия, никаких чар на мне не было. Просто тело мое, придало мою душу. Дракон пробудил его так, как Михал не смог. Но не забуду. Несмотря ни на что, не забуду его. Он тепло в моем сердце, радость души моей, в серых северных днях.
— Дом женщины, государыня моя, там, где живет отец ее детей, — улыбнулась Ладия. — А пока терпи. Скучать не позволим. Обещаю, — женщина тепло мне улыбнулась еще раз.
Мне принесли еду. Вполне обычную для Заполья. Пшенную кашу, мед, орехи, свежий хлеб, оладьи и сушёную тыкву, и свеклу.
— Вы тоже так едите? — поинтересовалась у золовки.
— Мы все един, но в основном рыбу вяленой, свежей, соленой, какой угодно. Думаю, тебе тоже понравится. На обед распоряжусь принести тебе уху и вяленую, со свежим хлебом.
— А какие здесь обязанности у меня будут? Ну, кроме, рожать вашему роду наследников и следит за ними.
— Это главное, еще следить за порядком в замке, за слугами, учавствовать в приемах, когда это нужно, ну еще духовенству не отказывай, если кто когда с просьбой какой пожалуют.
— А какие просьбы у них будут?
— Ну, например, беднякам помочь. Больным, сирым. В этот мир приходят души с тяжелой кармой. Почти все здесь отрабатывают грехи прошлых воплощений, так, что народ непростой, нуждается порой в помощи, сострадании, просвещении. Нужно помогать им, духовно подниматься выше. Но это, в том случае, если Огнеяр передаст тебе эти полномочия. За долгие столетия он уже привык отвечать за все один. И не факт, что захочет отдать часть своей власти тебе.
Я крепко призадумалась. Помогать людям, мне бы очень хотелось, в нужности им, я бы нашла утешение для себя, которое сейчас, мне так необходимо.
В двери постучали и после дозволения войти, вошел Гурат с двумя высокими женщинами в темно-голубых платьях. Обе стройные, черноволосые и очень похожие друг на друга, только одной лет шестьдесят на вид, а другой к тридцати.
— Вот Брислава, — деверь указал на старшую женщину и Бояна. — на младшую. Они станут твоими неотступными тенями, госпожа. Но без Огнеяра, даже с ними, из покоев тебе лучше не выходить.
Я еле сдержалась, чтобы не подскочить.
— Мало того, что я пленница в вашем мире, в этом замке, так теперь еще и в покоях,
запрете?
— Не стоит гневаться, госпожа моя! Все только для вашего блага и временно. Мы найдем решение, обещаю, — попытался утешить меня Гурат.
Я лишь недовольно дернулась. Найдут они. Как же. И бедные детки взаперти еще окажутся потом.
Выход здесь был лишь один: снять тяжесть за прошлое с души мужа. Заполнить его сердце собой, вместо губящей тоски. Да вот только подпустит ли он меня к себе настолько близко. Захочет ли расстаться с драгоценной тоской по своей, ненаглядной Данае?
— Госпоже не стоит гневаться, улыбнулась — Брислава с поклоном, — Всевышний благословил нас вами, вы подарите нам сразу две маленьких госпожи.
— О, Всевышний! Как чудесно! Какое счастье! — защебетала Ладия восторженно.
А я потрясённая замерла, ничего еще пока не чувствовала, но две так две. Будет Огнеяру радости больше.
От ошеломляющей новости меня вдруг бросило в жар, а затем всю затрясло, голова закружилась, и я повалилась на пол. Но Ладия удержала меня.
Все засуетились, заволновались, пытаясь понять от чего мне плохо. А я неведомо как, но опять понимала, что плохо не мне, а мужу, я снова забираю на себя часть его боли, часть его смерти.
Глава 24
Огнеяр.
Когда я нес ее спящую на руках в покои, то впервые за много, много лет, я чувствовал себя счастливым. Хоть еще и не верил в реальность происходящего.
Неужели, это, наконец, случилось? Она приняла мой огонь и не сгорела в нем. Оказалась сильнее его. Возможно ли такое для человека?
Вспомнилось, как не удержал свои чувства, когда она впилась ногтями в мои плечи и как приняла мою страсть, как позволила ей затопить себя, как страстно потом отдавалась ей. Наше слияние в тот миг, было полным и абсолютным. Не только телами, но и душами. У других так не получалось.
Они были зажатыми до конца. Не принимали мой внутренний огонь, может от того, и сгорали потом, в накале моих чувств. А Веда приняла и подарила мне истинное наслаждение. Такое, с которым не что не сравниться. Мне действительно больше не нужны наложницы. Тянуть меня будет к тому, что сможет дать мне лишь жена.
И все равно, я очень боялся. Как же я боялся, когда все закончилось. Крепко зажмурил глаза, а хотелось еще зажать и уши, чтобы не слышать очередного душераздирающего вскрика исполненного ужаса и боли. Но время шло, а она не кричала. Лишь дышала с хрипами и очень глубоко. Пытается побороть охвативший ее жар, или просто приходит в себя от первого раза?