Ведьма и Некромант
Шрифт:
— Вас часто всех вместе вытаскивали из темницы? — тихо поинтересовался Винсент у ближайшей ведьмочки. Та болезненно терла глаза, явно не понимая, что происходит.
— Бывало пару раз. Нас использовали как пример ведьм, которые предали само существование ведьм. Вряд ли все в клане знают, для чего нас используют… — по голосу ответившей Винсент понял, что это и есть та самая Гардарика. Или как там ее?..
— Прутья магические? — Винсент задал следующий вопрос.
Он видел вокруг них магическое свечение, но с ведьмовской магией, к тому же такой странной, он еще
— Прутья настоящие, но раскалены магическим образом, — ответила Гардарика. — Если бы у кого-то из нас была хотя бы гипотетическая возможность снять чары, скорее всего, наши руки тут же накрыло бы раскаленным свинцом. Очень мощное заклинание.
— Понял, — сухо бросил он.
Благо некромантская магия и ведьмовская совершенно разные. Если он, Винсент, попробует снять чары, то, скорее всего, его даже не заденет. Странно, что Гаяна, которая, судя по словам Агаты, долгое время жила с некромантом, об этом не знала. Только если тот ее не использовал, чтобы изучать магию ведьм. Помнится, за последние лет двадцать была пара умельцев, которые обнародовали свои исследования. Правда, ни один из них не выжил по сей день. Может, и отец Агаты один из них?
Пускал пыль в глаза Гаяне, сам тем временем писал наблюдения, а потом… А потом суп с умертвием, не иначе. Ведьмы ненавидят, когда их предают.
Если, конечно, мать Агаты вообще про это узнала. Если главная черта ведьм — вредность, то некромантов — умение хранить свои секреты.
— Когда я подам сигнал, вы сможете бежать? — вполголоса уточнил Винсент.
Гардарика с сомнением осмотрела всех присутствующих — многие из них по худобе могли посоревноваться даже со Скелетоном — и неуверенно кивнула. Винсент же сделал вывод: нет, не смогут. Надо думать еще.
И вместе с тем Гаяна Вольская взяла слово. Голос, усиленный чарами, разлетался по всей пещере.
— Здравствуйте, мои дорогие, — она говорила радостно, то и дело расплываясь в улыбке. — Сегодня случился значимый для всех нас день! Моя дочь — Агата — решила присоединиться к нашим рядам.
По пещере прошел шепоток, но никто не посмел выкрикнуть и слова против или даже за. Гаяну тут уважали и побаивались, это было слишком заметно.
— Она стала первой из нового поколения ведьм, кто решился отказаться от ковена… — продолжила женщина. Хотя на вид вполне себе девушка — ей можно было дать не больше двадцати пяти лет.
— Да уж, — мрачно заметила Гардарика, но Винсент не стал ее переубеждать. — Ну кто бы мог подумать…
Если Агата и правда на это решилась, то он, Винсент, ее поддержит. Но что-то подсказывало некроманту: это один из пунктов плана ведьмы.
— Первой, но не значит последней! Как только верховная ведьма, под чьей тиранией ковен находится уже больше ста лет, поймет, что от нее отворачиваются все, мы сможем изменить ситуацию в свою сторону. И моя дочь… моя дочь Агата поможет нам в этом. Хочу официально всем представить свою преемницу!
Пещера наполнилась овациями и поздравлениями. Для ведьмы официально объявить о своей преемнице — действительно большое событие. Винсент же только сильнее напрягся. Каким-то
— У нас с вами еще много работы, — продолжила Гаяна. — Но я хочу, чтобы сегодняшний день стал праздником для каждого присутствующего. Даже для тех, кто пошел против клана и которых мы были вынуждены заточить в темницы.
Винсент сразу понял, что речь о всех, кто находился в этой раскаленной клетке, к прутьям которой ведьмам даже подходить опасно. Вынуждены, как же. Взгляды по меньшей мере половины ведьм по ту сторону импровизированной камеры обратились к ним. Интересно, сколько из присутствующих вообще в курсе, что происходит на самом деле?
Винсент с трудом подавил в себе злость и желание разворошить тут все к чертовой матери и бесовской бабушке. Еще не время. Он это чувствовал.
Агата сделала шаг вперед, что-то сказав матери. По губам можно было прочитать что-то вроде:
— Я тоже хочу сказать слово.
Гаяна улыбнулась и взмахнула рукой, чтобы наделить голос дочери той же силой. Отступила в сторону.
— Для меня стало большим открытием, что за пределами ковена есть жизнь. Есть огромное количество ведьм, которые нуждаются в поддержке, — начала говорить Агата. В рекреации тут же повисла тишина, все слушали, что скажет дочь их предводителя.
Гаяна расплылась в улыбке, мысленно одобряя каждое слово ведьмы.
— Что не каждый готов делать так, как хочет ковен. Как хочет верховная. И мне понятно это желание. Сбежать. Так, чтобы не жить по правилам, которых не понимаешь, — Агата явно тянула время, и Винсент это понимал. Вот только зачем? — Я ушла из ковена задолго до того, как появилась тут. И сюда пришла совершенно случайно, по стечению обстоятельств, мне неподвластных. Я искала другого человека, а нашла мать…
Агата взяла театральную паузу, обводя всех присутствующих пристальным взглядом. Досталось и Винсенту. Лишь на долю мгновения их взгляды вновь соприкоснулись, и некромант посчитал это знаком. С его пальцев сорвалась магия, готовая впиться в любого, когда этого потребует ситуация. Благо ведьмы были слишком заняты и не засекли магическую активность в клетке. Зато засекли ведьмы внутри. Винсенту показалось, что даже дышать перестали.
— И, к сожалению, я была разочарована. — Агата сделала еще один шаг вперед. Гаяна дернулась в ее сторону, но затем замерла. Почему-то не стала прерывать дочь. — В клане ставят эксперименты над ни в чем не повинными ведьмами. Вы знали об этом? Нет, не знали. Моя мать, Гаяна Вольская, не потрудилась об этом поведать. А знаете, какую роль в этом всем играют колдуны?..
В зале поднялся шум, но Агата все равно была громче. Винсент пристально следил за каждой, кто призывал проклятия или другую смертоносную и вредящую магию, набрасывал на них свои темные путы.