Ведьма Ильзе
Шрифт:
— Согласен, — сказал он наконец.
Руэ Меридиан встала. Она была изящна и грациозна в своем темном одеянии. Вокруг пояса и через плечи были повязаны для красоты яркие шелковые платки и ленты, концы которых живописно свисали, а ее длинные рыжие волосы мерцали в свете ламп. Руэ Меридиан по всем стандартам была красивой женщиной, и многие мужчины потянулись к ней, когда она только поступила на службу в армию Федерации. Но число их резко сократилось, после того как первым двоим, попытавшимся силой навязать ей свои симпатии, пришлось несколько недель провести в госпитале, залечивая раны. Мужчины по–прежнему считали ее привлекательной, но стали намного осторожнее. Рыжая Крошка совсем не походила на «крошку». Она была высокой, широкоплечей, худощавой и тренированной. Звали ее Рыжей Крошкой, чтобы отличать от Рыжего Верзилы — ее единоутробного брата Альт Мера. Они имели одинаково рыжие волосы и стройные фигуры, одинаково зеленые глаза, были одинаково улыбчивы и вспыльчивы. У них была общая мать, но разные отцы. У них в клане, как и во многих других скитальческих кланах, мужчины приходили и уходили. А женщины оставались.
Сержант принялся искать, во что бы им бросать ножи. Вчера вечером они в качестве мишени использовали черный кружочек размером с ноготь большого пальца, нарисованный на деревянной подпорке. Тогда они кидали ножи по очереди, и каждый бросил по два раза. Сержант оба раза промазал, а она нет. Сержант начал было возмущаться, но заплатил, — вероятно, из–за того, что присутствовало много скитальцев и товарищей–солдат. Тогда он и не заикнулся о том, что его обманули или чтобы вернули деньги. Он, должно быть, всю ночь переживал случившееся.
— Во, — произнес он, показывая на ту же черную точку на подпорке, и подошел к той же черте, что они провели на деревянном полу.
— Э, нет, — тут же возразила жена кузнеца. — Вчера ты разбил целую полку рюмок из–за того, что все время попадал мимо столба. У тебя руки работают так же плохо, как и мозги, Бленуд Трокк! Сегодня кидайте свои ножики в какое–нибудь другое место.
Сержант злобно глянул на нее:
— Получишь свои деньги, когда я свои получу!
Трокк. Руэ Меридиан только сейчас узнала, как его зовут.
— Пошли сюда, сержант, — предложила она. Она провела его от стойки бара к дальней стене. Временное здание кузницы было пристроено к склону холма, и сырость на стене образовала четкую развилку, похожую на «V». А наверху проходила балка, с которой то и дело падали на пол капли.
Руэ Меридиан встала в двадцати футах от стены и носком ноги провела в грязи черту. Заведение это не самое чистое из тех, что ей доводилось посещать, но и не самое грязное. Армия продвигалась, и заведения эти как возникали, так и исчезали. Но этот бар существует так долго потому, что армия уже давно никуда не продвигается. Заведение нелегальное, но его не трогают, так как солдатам, оказавшимся в такой дыре вдали ото всех городов, надо как–то расслабиться.
— Оба встаем у черты. Как только с бруса падает первая капля, бросаем ножи в соединение развилки. Кто оказывается быстрее и точнее, тот и побеждает.
— Ха, — произнес сержант и подошел к черте. Он пробормотал что–то еще, но она не расслышала.
Взяв в руку нож, сержант принял стойку.
— Готов, — сказал он.
Руэ Меридиан сделала глубокий вдох и опустила расслабленные руки вдоль тела, держа нож вдоль запястья. Сзади уже собрались зрители — солдаты, находящиеся в увольнении и свободные от нарядов, жаждущие новых развлечений. Подходили все новые любопытствующие, но в помещении было непривычно тихо. Руэ Меридиан стояла вяло и отрешенно, словно ее душа покинула тело. Но взгляд оставался сосредоточен на брусе, где висел целый ряд блестящих капель.
Капля, наконец, упала, рука Руэ Меридиан взметнулась, описала дугу, и нож гладко выскользнул. Движение было так молниеносно, что ее нож уже вонзился в соединение развилки, когда сержант еще только замахивался. Его нож воткнулся в шести дюймах от цели.
Зрители захлопали, некоторые прокричали «ура». Руэ Меридиан выдернула свой нож и направилась к бару взять свой выигрыш. Жена кузнеца уже наполнила кружку.
— Эта на твой счет, сержант Трокк, — произнесла она громко, широко улыбаясь Руэ. — Перед тем как уйдешь, не забудь рассчитаться.
Сержант подошел к стене и выдернул свой тяжелый метательный нож. Он подержал его в руке, злобно косясь на Руэ Меридиан. Затем засунул нож к себе под гимнастерку и направился к стойке.
— Не буду платить, — заявил он, когда подошел.
— Как хочешь.
— Если не заплатишь, то сюда больше не явишься, — многозначительно сказала жена кузнеца. — Хватит всех доводить.
— Не буду платить, потому что ты обманула! — резко сказал он, обращаясь к Руэ. — Ты бросила нож до того, как капля упала. Ясно как день.
Послышался недовольный ропот, и все собравшиеся закачали головами, но никто не оспорил его слова. Сержант осмелел и, пригнувшись к Руэ, заговорил, дыша на нее жарким и зловонным дыханием:
— Знаешь, в чем дело, Рыжая Крошка? Тебя надо научить манерам. Тогда не будешь так зазна…
Остальное застряло у него в глотке, так как он почувствовал приставленный ему под подбородок метательный нож.
— Подумай, прежде чем еще что–нибудь сказать, сержант, — прошипела Руэ. — Ты уже наговорил столько, что я думаю, не перерезать ли тебе горло.
В помещении стало тихо. Все замерли, даже жена кузнеца. Она стояла с полотенцем в одной руке и смотрела, разинув рот.
Руэ Меридиан немного надавила на нож, подняв подбородок сержанта еще чуть выше, и сержант вскрикнул. Нож у нее в руке появился так неожиданно, что он не успел выхватить оружие.
— Я не имел в виду…
— Ты не имел в виду, — перебила его Руэ, — что меня надо учить другим манерам, так?
— Так. — Сержант с трудом проглотил слюну.
— И уж конечно, ты не имел в виду, что научить им меня может такой тупица и грубиян, как ты, так?
— Так.
— И ты хочешь извиниться за то, что обозвал меня мошенницей, и за то, что прервал мои полуденные размышления о далеких и дорогих мне вещах, так?
— Так, так.
Она надавила на нож так, чтобы сержант попятился. Отведя его от стойки бара, она свободной рукой взяла у него оружие. Руэ толкнула сержанта и усадила его на стул.
— Я передумала, — сказала Руэ, пряча нож в складках одежды. — Не надо платить за мой эль, хоть ты и проиграл. Я хочу, чтобы ты сидел тихо тут, куда я тебя усадила, пока я не решу тебя отпустить. Если шелохнешься, я сделаю вид, что развилка у тебя между ног — это такая же мишень, как и на стене, и проверю, смогу ли я снова попасть.