Ведьма на зелёной фишке
Шрифт:
А вот с уголовников, которых Грачёв едва не раскатал по полной, дополнительные обвинения сняли. Оказывается, они сидели в Кручихе больше недели. А приходящий сторож из деревни так запил, что как раз на эту неделю забыл про свои должностные обязанности. В ту ночь, когда вернулись хозяева, и всё сразу случилось, беглые как раз отсиживались на втором этаже той самой башни, где мы наши Дору.
И кто знает, возможно, эти мужики сами оказались в опасности, и их ожидала судьба Глаши, не приедь тогда в Кручиху мы.
Теперь, конечно, Терентий Павлович, наладил работу охраны и вахтовым методом забрасывает своих ребят из службы безопасности на одну или две недели. Потом бригаду меняет. А после Нового года сразу начнет делать дорогу.
Терентий надеялся, что зимой можно будет ездить хотя бы по зимнику. Но сейчас так поменялся климат на земле, что и зимы, может быть, не будет. Впрочем, Терентию хватит и недели, чтобы привести в порядок самый сложный участок, и превратить бездорожье в надежную грунтовку. Собственно, она здесь и была всегда до тех пор, пока не прошел ураган и жесткую основу не разбомбили лесовозы. Короче, Терентий Павлович за вопрос уже взялся и в скором времени его решит.
Открытие объекта и сезона прошло красиво и торжественно. Были задействованы самые лучшие силы района. Губернатор благодарил Президента, за то, что даёт работать таким прекрасным инвесторам, как Терентий Павлович. Художник Иван Петров, автор художественной идеи проекта «Кручи-ХА!», благодарил Терентия за материализацию его мыслей. Терентий Павлович благодарил семью за помощь и свою музу Валентину, за вдохновение во всех его делах и начинаниях.
Валентина, как и все члены семьи – вытирала слёзы. Я видела, как смахнул слезу и старенький Борис Иванович, вокруг которого собрались чиновники его поколения, в том числе, и наша Василиса, которая когда-то начинала работать под его началом.
Не плакала только Ксюша. Она научилась ездить на Скарлетте, и ни в коем случае не хотела перелезать на подаренного ей Терентием грустного чёрного пони.
У меня над ухом, как всегда, висела Маринка из администрации, которая рассказывала небылицы, о том, как уголовники, которые сбежали из Тихвинской тюрьмы, больше недели жили здесь, убили молочницу за банку с молоком и покушались на Терентия. Что наша полиция во главе с полковником Грачёвым провела блестящую операцию по поимке преступников. И если на бедной Глаше бандиты ещё сопротивлялись, то увидев «труп» живого Терентия Павловича, который им так блестяще подложила полиция – сразу сломались и признались во всём. И что Ирка Борисова, оказывается, самая что ни на есть родная дочь самого Бориса Ивановича Селивёрстова. И очень странно, что всем посёлком за все сорок лет её жизни они это просмотрели. И где у людей были их глаза, спрашивается? Она же копия – мать Бориса, Таисия.
Чего я, действительно, не знала, так это последней новости про нашего местного безобидного маньячка, который месяц назад вдруг немыслимо озверел. Оказывается, маньяка подло оговорила Машка Смирнова. Якобы он ударил её по голове до потери сознания. А наговорила на него из ревности. Чтобы он к другим бабам не ходил. И чужого борща с котлетами не нахваливал. На самом деле, наш местный маньяк никого никогда не бил, на борщ с котлетами заходил по взаимному согласию и всегда с разрешения хозяйки.
После бурных празднований, речей, тостов, поздравлений, танцев, фейерверков и крутих, мы с Вовкой вернулись в наш номер. Вовка воткнулся было в телевизор, но сразу засопел. Рядом с ним в кресле пристроилась Скарлетта и засопела в унисон.
А я ещё очень долго смотрела на живой огонь нашего камина, размышляя об удивительности жизни. На плече у меня сидела Тусечка и что-то быстро рассказывала на ухо: «Тики-тики-тики». С некоторых пор я беру её с собой в длительные путешествия, в качестве залога душевного равновесия. Если наступит сложный момент – наш мышонок будет драться до последнего и не даст рухнуть ни моему дому, ни моему миру.