Ведьма: Рожденная заново. Книга 1
Шрифт:
Волхв ждал. Постепенно его окутывала полнейшая пустота, звук инструмента удалялся, пока совсем не пропал. Холод, проникающий в самую суть Алекса, вывел его из транса. Волхв огляделся, вокруг стояла серая мгла. Он поднялся. Ни шамана, ни девушки нигде не было. Что-то смотрело из тумана, повсюду скрывались сотни невидимых, но голодных глаз. Он услышал пение, напоминающее голос матери. В последний раз Алекс слышал его, будучи ребенком. Нежный, полный заботы, женский голос манил волхва вперед. Однако оберег на запястье, выжженный самим Стрибогом, заставил Александра остановиться. Он взглянул на руку и остолбенел: вены приобрели черно-синий оттенок, вздулись и постепенно ползи по руке вверх. Что-то большое бестелесное пролетело прямо над головой.
Но Александр не боялся того, что происходило. Серая Навь была не только миром покоя для умерших, но и тюрьмой для агрессивных, опасных существ. Они постоянно пытались прорваться в мир живых, но прочные оковы Мары удерживали их. Волхв был защищен, он сам по сути являлся оберегом. Поэтому духи могли лишь воздействовать на сознание, а не нанести прямой вред. Еще одна темная, злая сущность пролетела совсем близко и словно шлейфом, обдала Алекса могильных холодом. Он поёжился и стал осматриваться. Боль в руке усилилась, он увидел, что почти вся рука покрылась черной хворью. Значит, нужно поторопиться. Закрыв глаза, волхв глубоко вдохнул, игнорируя боль и затаившийся страх, который постепенно выползал, словно мерзкое насекомое. Он пытался увидеть путь к ведьме. Если у нее есть сила, значит, она связана с миром мертвых. Иначе не могло быть.
Впереди замаячил слабый огонек. Вот оно! Мужчина двинулся вперед, несмотря на то, что его ноги вязли в тенях, словно в болоте. Каждый шаг давался тяжело, приходилось преодолевать постоянное сопротивление, но он знал, что так нужно. Нужно идти, нужно найти ее, нужно спасти. И вот, окончательно укрепившись в намерении победить тьму и выжить, волхв заметил, что идти стало легче. Тени уползали, будто змеи, роясь и скалясь на мужчину. Спустя какое-то время он увидел очерченные границы перехода. Александр вышел на светлую поляну, освещаемую белой луной. Взглянув на руки, волхв удовлетворенно вздохнул – морок пропал. Оберег молчал.
– Спасибо, – прошептал он и направился дальше.
Серая Навь явила ему свою светлую сторону, в которой покоятся мертвые души. В самом сердце поляны, покосившись, стоял идол, огромный и молчаливый. Алекс почувствовал страшную тоску в сердце. Давным-давно, когда они с сестрой были маленькими, их отец помогал возводить большой лик Стрибога в их деревне. Именно он открыл в маленьком волхве не дюжую духовную мощь. Теперь все было уничтожено. Лишь в мире мертвых по-прежнему стоял могучий деревянный лик, охраняя покой тех, кто никогда не увидит, что стало с их родной землей. Внутри волхва закипела злость, ярость, и старое, давно забытое, желание отомстить. Вокруг начала сгущаться тьма. Оберег снова напомнил о себе.
– Ну уж нет! – крикнул волхв и одной мыслью рассеял видение.
Откуда в этой части мира мертвых появилось зло? Неприятное чувство защемило в груди. Тьма Нави постоянно пыталась проникнуть в сознание Александра, лишить его уверенности, напомнить о самых страшных моментах прошлого. Он медленно подошел к лику и тут же отшатнулся.
– Чернобог, – произнес волхв, – но почему? Здесь?
Ответом ему была лишь тишина. Нормально ли, что в Нави так пусто? Он не знал ответа. Внезапно мужчина ясно услышал в сознании скрипучий, тяжелый голос. Его пронзила боль, и Алекс рухнул на колени, схватившись за голову. Эта сила была гораздо более мощной, чем те жалкие потуги, с которыми до этого его пытались одолеть низшие духи. Однако вместе с болью, он увидел Слово. Лик дал волхву знание, которое тот искал, а затем выдворил его из Нави.
Аня сидела на бездыханном теле Александра и со всей силы лупила по щекам. Когда тот очнулся, его лицо горело, но параллельно он испытывал страшный холод. Чуку всплеснул руками и побежал за покрывалом.
– Ты жив, сенсей! – девушка обняла его.
Волхв тут же понял, что все еще совершенно голый и деликатно попросил ее отвернуться.
– Помойся, от тебя разит смертью, – сказал шаман, вошедший с теплым покрывалом в сморщенных руках, – это тебя согреет. А еще вот, выпей.
В руках Чуку оказалась небольшая бутылка с зеленоватой жидкостью, и рюмка. Горькая настойка обожгла горло, но постепенно холод и озноб отступили. Волхв не мог не думать об увиденном в мире мертвых. Знание, которое даровал ему лик Чернобога, было невозможно описать словами. Остальные знали это и не приставали с расспросами.
– Я должен идти, – сказал мужчина и взял вещи, – спасибо, Чуку.
Шаман не стал возражать или удерживать его. Одеваясь, Александр заметил, что рядом с оберегом его вена вздулась и почернела. Но дискомфорта он не испытывал. Чуку заметил замешательство на лице волхва.
– Метка Нави, – сказал он, – теперь она навсегда с тобой. Ты увидел, то, что было нужно?
– Да, – уверенно произнес Александр, – я знаю, где ведьма.
Глава 4
По дороге домой я много думала. Вуд любезно посадил меня в такси, затем отправился обратно в клуб. Этот образ, который мужчина создал при личном общении, совершенно не бился с тем, что я видела во время переговоров. Его слова больно ударили по самооценке. Держа сумку на коленях, крутила в руках визитку, которую он мне дал. На глаза навернулись слезы обиды, раздражения, разочарования в самой себе. На что я вообще гожусь? Да ни на что!
Попросила таксиста остановиться, захотелось прогуляться и подумать. Легкий хмель немного притуплял горечь поражения. Осенний ветерок был все еще теплым, приятно обдувая лицо. Я сделала шагов пять и остановилась, просто наслаждаясь моментом. Некуда спешить. Я направилась по узкой дорожке в сторону дома. Идти было не более пяти минут. Слева по магистрали мчались машины, а справа скромно расположилось старенькое районное кладбище. На нем давно никого не хоронили и сохранили, пожалуй, только для истории. Проходя мимо входа, я увидела крысу, которая сидела на помойке и мирно грызла выкинутый кем-то кусочек морковки.
Взгляд упал на старое кладбище. Я стояла рядом с расшатанными старыми ржавыми воротами и покосившейся деревянной сторожевой будкой. Краска на стенах облупилась, одно окно было разбито. Когда-то там работал угрюмый старый сторож, но теперь маленькая каморка пустовала. Внезапно послышался детский плач. Осмотревшись и оценив, что он исходит из глубины кладбища, я, не думая, побежала спасать ребенка. Похоже, что плакала маленькая девочка. Может, потерялась? В тот момент даже не задумалась, какой к черту ребенок может рыдать в пятницу в десять вечера в центре кладбища?
Я бежала на плач, не понимая, зачем. Гул машин стремительно отдалялся, превращаясь в сплошную бесформенную какофонию. Но внезапно все затихло. Расстегнула пальто, вытерла мокрый лоб салфеткой и бросила ее в ближайшее мусорное ведро. Чтобы отдышаться, мне потребовалось пара минут. Вокруг возвышались кресты, оградки и причудливые памятники. Кладбище было совсем старым, возможно даже дореволюционным. Его историю я не знала. В момент, когда тишина стала совсем оглушительной, я с ужасом обнаружила, что потерялась. Ребенок больше не плакал, гул машин также остался далеко позади, а вокруг лишь ветер слегка покачивал ветви старых деревьев.