Ведьма (Сборник)
Шрифт:
Более полувека ученые объявляли это название «дешевой погоней за сенсацией», но после того как появились роботы, обладающие индивидуальным сознанием, оно было принято и специалистами. Зейн Горт, к примеру, обладал электронным мозгом, подобно многим другим роботам, включая немало блистательных роботов-ученых, которые были весьма высокого мнения об электронных умственных способностях.
Спросив о карликовом компьютере, Гаспар надеялся получить подтверждение своей догадки.
Однако девушка недоуменно подняла брови
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Да нет же, — упрямо настаивал Гаспар. — Карликовый компьютер — в просторечии мозг. Давайте его сюда.
Пристально взглянув на Гаспара, девушка объявила:
— У нас нет никаких компьютеров.
— Ну, так машину, которую называют мозгом.
— У нас нет никаких машин.
— Ну ладно, ладно! Пусть это будет просто мозг.
Гаспар произнес это таким тоном, словно речь шла о фунте ветчины, и лицо девушки превратилось в каменную маску.
— Чей мозг? — спросила она ледяным голосом.
— Мозг Флэксмена, то есть я хочу сказать, мозг, нужный Флэксмену — и Каллингхэму тоже. Вам это должно быть известно.
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, девушка спросила:
— Им обоим нужен один и тот же мозг?
— Ну конечно! Давайте его сюда!
Льдинки в голосе девушки стали острыми как бритва.
— Значит, мозг на двоих? Нарезать или куском? На белом хлебе или ржаном?
— Милочка, у меня нет времени выслушивать ваши тошнотворые шуточки! — заявил Гаспар. — Позовите няню Бишоп. Она в курсе дела.
Глаза девушки сузились, их синева стала от этого еще глубже.
— Ах, няню Бишоп, — сердито протянула она.
— Вот именно, — отозвался Гаспар, и тут его осенила внезапная догадка: — Вы с ней не в ладах, крошка?
— Откуда вы знаете?
— Интуиция. Хотя тут достаточно элементарной логики: кислая старая дева не может питать к вам симпатий. Настоящая ведьма, правда?
Девушка выпрямилась:
— О, это еще далеко не все, приятель! — воскликнула она. — Подождите здесь, я сейчас ее отыщу. И сама уложу мозг в ее сумку.
— Клянусь святым Норбертом, это настоящий клад! — воскликнул Зейн Горт, который, едва девушка скрылась за дверью, кинулся к книжным полкам. — Смотри! — воскликнул он, проводя металлическим пальцем по черным корешкам. — Полное собрание сочинений Даниэля Цуккерторта!
— Это имя мне незнакомо, — бодро заявил Гаспар. — Или это был робот?
— Твое невежество меня удивляет, старая ты кость, — отозвался Зейн. — Судя по регистру патентов, Даниэль Цуккерторт был одним из величайших специалистов древности в области роботехники, микромеханики, каталитической химии и микрохирургии. И тем не менее его имя почти никому не известно — даже роботам. Ведь недаром у нас нет святого Даниэля. Он словно стал жертвой заговора молчания. К сожалению, я никак не могу выбрать время, чтобы заняться этим вопросом.
— А почему здесь оказались вдруг труды Цуккерторта? — недоуменно спросил Гаспар. — Разве он интересовался оккультными науками?
— Круг интересов Даниэля Цуккерторта был невероятно широк! — торжественно провозгласил робот.
— Послушай, старый болт, — сказал Гаспар, погруженный в свои мысли. — Как, по-твоему, Флэксмен рассчитывает, что этот мозг станет писать для него книги? Или что-то еще будет способствовать их появлению? Судя по здешней обстановке, я не удивлюсь, если речь пойдет о черной магии или спиритических сеансах. Скажем, вступить в контакт с душами давно умерших авторов через посредство медиума…
Робот щелкнул локтевым суставом, что было равносильно пожатию плечами.
— Как однажды выразился величайший из ваших сыщиков (кстати, поразительно похожий на робота!), строить теории, не располагая фактами, — значит впадать в непоправимую ошибку.
— Величайший из наших сыщиков? — наморщив лоб, переспросил Гаспар.
— Да Шерлок Холмс! — нетерпеливо сказал Зейн.
— В первый раз слышу! Он кто — полицейский, частный сыщик или профессор криминологии? Или это он сменил Гувера на посту директора ФБР?
— Гаспар, — сурово произнес робот, — я могу простить тебе, что ты незнаком с трудами Цуккерторта, но Шерлок Холмс — это величайший сыщик всей детективной литературы дословомольной эпохи!
— Тогда понятно! — с облегчением воскликнул Гаспар. — Не выношу дословомольных книг! У меня от них в голове все кругом идет! — Его лицо вытянулось. — Знаешь, Зейн, просто не представляю себе, что я буду делать теперь в свободное время: без словомольного романа мне не заснуть! Кроме этих книг, меня ничто не берет! Я многие годы прочитывал всю словомольную продукцию.
— Тогда начни читать старые…
— Не поможет, Зейн! И потом, ты же знаешь, словомольная книга, если ее не поместить в герметичную оболочку, через месяц начинает чернеть и рассыпаться…
— В таком случае тебе, пожалуй, придется расширить свой кругозор, — сказал робот, с трудом отрываясь от толстого тома, который он перелистывал. — Он у тебя и правда узковат. Например, мы с тобой друзья, но готов побиться об заклад, ты не читал ни одной моей книги, даже из цикла о докторе Вольфраме!
— Но, Зейн, я не мог! — начал оправдываться Гаспар. — Ведь их издают только на катушках, рассчитанных на читающее устройство в корпусе роботов. Их даже на обычном магнитофоне нельзя проиграть.
— В издательстве есть печатные копии, которые выдаются всем желающим, — холодно сообщил робот. — Разумеется, тебе придется овладеть роборечью, но, по мнению некоторых, эти усилия окупятся…
— Э… — выдавил Гаспар, не зная, как уйти от неприятной темы. — Куда запропастилась эта старая карга? Пожалуй, надо позвонить Флэксмену.