Ведьма в боксерских перчатках
Шрифт:
Я осмотрелась. Стою на уступе скалы. А о край скалы разбивается набежавшая волна. Следом за первой ветер гонит вторую. Вода становится мутно-зеленой, иногда — темно-синей. Не видно больше ни рыб, ни ракушек, ни песка: есть только неистовые волны, которые с силой бьются об одинокую скалу. На которой стояла я и смотрела со страхом и трепетом на разбушевавшееся море. Это красота необузданности и силы.
Стрелы молнии серебряными клинками пронзали рокочущие волны, навсегда уходя в бездну моря. Одинокий, мятежный парус белым языком пламени вспыхивал на, едва различимой горизонте, восхищая своим
Ветер усилился. Раскат грома и через несколько секунд начинают сверкать молнии. Еще один раскат грома и пошел сильный дождь. Молнии еще больше начали сверкать со всех сторон. Ветер так хочет показать власть над морем. Тяжелые тучи нависли над самой водой, что несут они с собою? Еще один раскат грома и пошел град. Крупные льдины начали падать с неба. Под таким градом никто не устоит.
Погода была зла и не хотела успокаиваться. Я на своем лице почувствовала обжигающие холодные брызги воды. Провела ладонью по лицу и вздрогнула, на руке остались брызги от воды. Резко проснулась.
Опасливо оглянулась. Я все так же лежала на ветке у костра, который догорал последними угольками. Подбросила мелкие сухие веточки в костер и протянула руки, к огню пытаясь их согреть. Захватив горсть белого снега, я приложила его к губам. Немного кинув в рот снега, пить хотелось сильно. Да и живот начал прилипать к спине, но в зимнем лесу ягод не найдешь, а охотиться я не умею. Да и не чем.
Подняла глаза к небу, и улыбнулась первым настырным лучам восходящего солнца, которые уже выталкивали из-за горизонта просыпающийся рассвет. Своим ярким прикосновением, они гасили побледневшие звезды. Полыхающий рассвет разлился над снежным и величественным лесом.
Пригревшись ещё у костра, натянула перчатки, спрятав свои волосы под шапкой и натянув капюшон толстовки, двинулась в сторону рассвету.
Сколько я шла не знаю. Однообразные деревья начали утомлять, но сесть и поддаться панике не позволяло извечное правило: «В жизни как в боксе, главное не с какой, силой ты наносишь удары, а какой силы удар ты сможешь выдержать». Я справлюсь и разберусь где нахожусь. И какого лешего я оказалась в этом лесу?
И тут не ожидая, что лес может так резко закончиться, я оказалась на протоптанной дороге. А с ее другой стороны расстилалась небольшая роща. В удивлении похлопав глазами, не сразу заметила появление бородатого и не опрятно одетого мужичка.
– Кошелек или жизнь! – крикнул он мне в лицо, ну я и ударила хуком слева. Тот и осел пыльным мешком на землю.
– Ты, что творишь оглашенный? – выкатился с кустов еще один колобок такого же вида. От них резко несло перегаром.
– Ну, вы же предложили жизнь! – ехидно сказала в ответ.
– Совсем ополоумел? – кричало это недоразумение, я же сжав кулаки, двинулась к нему. – Пощади! – заверещал он раненой свиньей, приседая и закрывая голову руками.
– Давай кошелек и проваливай! – рявкнула я.
– Дак нету, – пискнул он.
– Город где? – спросила, подбирая выпавший ножик из рук горе грабителя.
– В той стороне, только там поселение, – кинув на него подозрительный взгляд, запихнула ножик за пояс спортивных штанов. Нож был немного ржавым, размером как охотничий нож.
Насвистывая незамысловатый мотивчик,
У дороги лес был не густой, но сугробы мешали быстрому передвижению. Вдруг всё вокруг потемнело, как будто еще пять минут назад не было ни ослепительного солнца, ни чистого неба. Непонятно откуда налетел сильный ветер. Он стал поднимать с земли снег и завивать его в гигантские круги. Ещё через пять минут я уже не видела дальше вытянутой руки. Казалось, всё смешалось: земля и небо, снег и ветер, день и ночь.
Натолкнувшись на пушистую ель. Ее ветки были похожи на большие лапы. Снизу доверху укутывают они ствол лесной красавицы. Нижние ветки были низко опущены к земле. Юркнув под ветки ели, я прижалась к стволу. А за моим укрытием бушевала вьюга, громко завывая и заставляя вздрагивать от страха или от холода. Я устало прикрыла глаза, хотелось пить, есть и в тепло.
Уснула через некоторое время, вой ветра показался нежной и убаюкивающей колыбельной песней. Лес больше не казался чужим и враждебным. Ветерок нежной лаской касался моего лица, и по моим губам скользнула улыбка, зажигая маленькие ямочки на щеках. Сон не был тяжелым, мне было тихо и уютно.
Утро наступило, как всегда, неожиданно. Просто открыв глаза, поняла, что сплю все так же под елью. Птицы, пробудившись ото сна, заполнили воздух своими песнями. Вокруг меня колючие ветки, весь воздух пропитан ароматом ели. Высоко над головой между еловыми ветками я вижу бирюзовое небо и сияющее солнце.
Сев, прислоняюсь спиной к дереву и старалась разглядеть между густыми ветвями кусочек неба или лучик солнца. Свежий утренний ветерок, игриво трепал растрепавшиеся волосы после сна, которые выбились из-под шапки. В лесу начинает бурлить жизнь. Проснувшись окончательно, решила выбраться и осмотреться. Но не тут то было. Снег, большими сугробами, закрывал выход моего убежища.
Взяв горстку снега, умылась, чтоб скинуть окончательные остатки сна. Резко приложив ладошки со снегом к лицу и быстро протерев, я вздрогнула. Бр-р.
Закрутив волосы жгутом, запихнула их под шапку, чтоб не мешались. Принялась за работу. Медленно, но уверенно, я расчистила путь на свободу.
Вылезла наружу, разогревая замершее тело. Сделала вывод, что нужно заняться пробежкой. Согреюсь и разомнусь. Да и может, быстрее к людям выйду. Дав себе такую заметку, попробовала бежать. Но получалось всего лишь перескакивать от сугроба к сугробу. В мои кроссовки уже набилось куча снега. Если сегодня не выйду к людям, то ничем хорошим для меня это не закончиться.
С такими не радостными мыслями, пробиралась вперед по моим ощущениям около часа. Вывалилась на дорогу, я обессиленно упала на землю. И тут же чуть не попала под копыта коня.
– Тпру-у! – прокричал мужской голос.
Приподнявшись на локтях, я посмотрела на приближающегося деда. На голове шапка ушанка, высокий с седой бородой. Смотрел на меня удивленно своими серыми глазами, уперев руки в бока в самошитых добротных рукавицах. Одет он был в телогрейку, застегнутую на деревянные пуговицы, а обут в высокие, чем-то похожие на охотничьи сапоги.