Ведьма войны
Шрифт:
Но тут случилось и вовсе невероятное – откинулся полог, и на площадь перед святилищем вышло полтора десятка зрелых мужчин. Пятеро – в масках в виде черепов, с круглыми колдовскими амулетами. Значит – шаманов. И еще десять вождей со звездными амулетами воинов.
Площадь пришла в движение, все горожане устремили взгляды к правителям города.
– Не беспокойтесь, дети мои! – вскинул руки один из колдунов. – Верховный вождь и верховный шаман ныне изберут лучший путь к уничтожению ворога и снятию порчи с нашей земли!
Полог все еще
– Ты должен выйти и убить этих дикарей! Жалких, грязных, безмозглых дикарей! Тебе не нужны шаманы для истребления двух десятков бледных иноземцев, у тебя полторы сотни воинов! Ты не должен подпускать их к городу!
– Почему мои воины должны умирать из-за вашей трусости, колдун?! – так же злобно рычал в ответ явно пожилой, наголо бритый воин со шрамом через лицо и вытекшим глазом. – Если пророчество обещает позорную смерть шаману, первому встретившему врага, то почему вы должны прятаться, а мы умирать?! Воинам города тоже грозит упряжка Нум-Торума, разве ты забыл?! Или ваша кровь другого цвета?! Или вы не мужчины нашего рода?!
– Война – удел воинов! Удел шаманов – хранение мудрости! Если мы помогаем вам унять менквов или пригоняем зверей на убой, это не значит, что мы должны умирать вместо вас…
Такого шанса Митаюки-нэ упустить не могла. Подхватив с шаманского бубна оправленный в золото священный ритуальный нож, она быстро подступила к шаману и с размаху полосонула его по горлу. И тут же отступила, предоставляя потокам крови хлынуть на вождя, бросила нож старику под ноги – и метнулась из святилища, тут же свернув к реке, пробежала по берегу за его стеной, вернулась обратно, на вытоптанные дорожки меж домами, со всех ног промчалась через город. Там она выскочила на дорогу и перешла на быструю трусцу.
К лагерю казаков Митаюки долетела всего за час и рухнула, тяжело дыша, на подстилку к ногам Матвея, с трудом выдавив:
– Выступайте немедля!.. Свара в городе… Верховный вождь верховного шамана заколол…
– К оружию, други! – немедленно приказал Серьга. – Одевайте брони!
И первым, показывая пример, потянулся к колонтарю.
– Откель ты сие ведаешь? – с подозрением спросил юную чародейку Силантий.
– Какая тебе разница, десятник? – одернул казака Штраубе. – Коли любопытно, опосля спросишь. А ныне времени нет языком попусту молоть. Лучше кулеврину с племяшом своим на плечо забросьте. Так их нести быстрее всего выйдет.
Отряд снарядился быстро. Всех пленников, кроме лопоухого проводника, привязали к деревьям и оставили на месте стоянки, на спину Сехэрвен-ми повесили
– Благословите отче, ибо грешна…
Как ей сейчас не хватало помощи от мудрой Нине-пухуця! Старуха умела разъярить священника так, что тот буквально лучился шаманской силой, разя любого колдуна силой своего распятого бога. Митаюки так не умела, она могла только просить.
– Во имя отца и сына и духа святого… – осенил ее крестом отец Амвросий, вызвав лишь слабое покалывание в голове и руках.
– Скажи, отче, а бог любит тебя? – не стала целовать протянутую руку юная чародейка. – На тебя можно положиться? Может, твой Иисус отвернулся от тебя и на твою силу больше нет надежды?
– Господь одаряет милостью всех, кто признает истинность его учения! – назидательно ответил священник. – Тебе воздастся по вере твоей, пусть даже я окажусь недостойным служителем.
– Так ты недостоин?! – округлила глаза Митаюки. – Бог бросил тебя? Ты не способен пройти испытание?
– Какое испытание?! – моментально вскинулся священник, и ведьма ощутила покатившуюся от него волну страха, перемешанного со злостью. Отче жутко боялся, что его тайна стала известна кому-то еще.
– Все шаманы проходят испытание, – невозмутимо ответила Митаюки. – Если колдун не способен изгнать болезнь или предсказать будущее, он лишается своего имени и золотого амулета.
– Как смеешь ты сравнивать меня, носителя истинного слова и веры истинной, с идолопоклонниками?! – грозно сверкнул глазами священник и развернул плечи. – Сколь ни был бы слаб я плотью, но дух мой крепок, да сила христова не во мне, а в боге!
Он решительно попытался пронзить перстом небо, а затем осенил себя знамением.
– Прости, отче… – тут же отступила юная чародейка. Она своего добилась: священник взъярился.
Ватага выступила. Мужчины не бежали, однако шагали широко и быстро, а потому одолели тот же путь, что и бегущая девушка, всего за полтора часа. На окраинах города казаки развернулись в редкую двойную цепь: копейщики впереди, пищальщики сзади. Однако сражаться здесь было не с кем. Чумы стояли пустыми – все сир-тя селения собрались у святилища, в котором свершилась страшная до невероятности трагедия.
Внезапно слева послышался громкий вопль – в одном из домов обнаружилась квелая старуха, каковую нынешние события города уже не беспокоили. Лежала себе на подстилке да на небо и кроны любовалась. И вдруг – чужаки!
Быстрый удар рогатины превратил крик в предсмертный хрип – но тревога была уже поднята.
Матвей и Силантий быстро опустили кулеврину на землю, выхватили из-за пояса топорики, обнажили сабли. Точно так же поступили и Евлампий с Никодимом. Митаюки вытащила бронзовый нож, приставила к горлу Сехэрвен-ми, подтянула пленника ближе к себе.