Шрифт:
ГЛАВА 1
– Просыпайся, соня!
Я потерла глаза, еще раз взглянув на экран телефона – Реджина!
– Как тебе удалось проснуться в такую рань?!
Смена часовых поясов, утомительный перелет в эконом классе через Тихий океан, остановка в Лос-Анджелесе, а потом через всю Америку в Нью-Йорке.
В салоне было все, что способно убить радость от долгожданного отпуска, командировки, первого полета самолетом – плачущие дети, шумные мамаши, пьяные пассажиры, больные люди, кашель, рвотные позывы, громкие возгласы, истеричные требования, шелест упаковок; трясущаяся спинка кресла, потерянная маска
– Привычка! Что с твоим голосом?
Реджина очень весела, бодра и жизнерадостна, но в последнем вопросе проскальзывают нотки тревоги. Я начинаю подозревать, что у нее не все так плохо с деньгами раз хватает на стимуляторы. Или Барабара подбрасывает ей их, как раз на ту разницу, что она делает на “горящих” предложениях от авиакомпаний.
– Кажется, продуло под кондиционером в такси.
Я не выспалась. Особенно сильно это ощущалось после того, как бросила взгляд на запястье, опоясанного тоненьким ремешком миниатюрных часиков. Я не перевела стрелки на американское время и по всему выходило, что в другой части земного шара еще раннее-раннее утро. Мозг верит увиденному и хочет отдыха во чтобы то не стало.
– Ничего страшного? Ты не передумала идти на вечеринку?
Я переключила микрофон на фоновый режим и пошлепала вместе с ним в ванную, глядя на себя, такую взлохмаченную, сонную, с размазавшейся тушью, которую не стала смывать накануне, а просто завалилась в постель, наплевав на все гигиеническо-косметические процедуры. Видок у меня, как из рекламы антидепрессантов или средства от похмелья.
– Нет. Верю в силу бокала шампанского, что все излечит и исцелит.
Редж смеется, в ее веселье слышится облегчение. Еще бы! Наверняка, она настроилась и ожидает от этого вечера больше, чем костюмированная вечеринка с коллегами, с которыми она проработала без малого последние пять лет. Я пообещала взять ее на хэллоуинское party для больших боссов и их начинающих набирать силу сынков, знающих цену всему и вся жен, а также стервозных сестер. Не вижу в них ничего особенного, (я про вечеринки, если что) Тео в свое время избаловал меня ими.
– Ты кремень! Спасибо, что не ноешь и не просишь чашку бульона.
На самом деле не все так страшно. Горячий душ. Кофе. Сэндвич величиной с небоскреб, и я буду в норме.
“Тебе тоже спасибо дорогая, за твою человечность!”
Я ворчу, но только про себя, встаю с постели, потому что знаю, что уже не усну теперь.
– У нас должен быть праздник после всего, что нам удалось сделать.
Не в кондиционерах дело, а в моей попытке попасть в отчий дом, а потом в квартиру бойфренда. Зря я это сделала, но вспоминать об этом совсем не хочется, да и Реджи знать об этом совсем не обязательно.
– Мы договорились встретиться с тобой и прошвырнуться по магазинам. Сегодня Хэллоуин. Пора искать костюмы!
Правильно сказать – поздно. Все приличное уже разобрали, остались тыквы, крокодилы, парные наряды хот догов, смурфов и диснеевских персонажей по типу бурундуков. Еще, самые обыкновенные наряды ведьм, стюардесс, медсестер, вампиров с отсутствующей на ценнике приставкой “доступна”. Есть еще пару мест, где можно обзавестись маскарадными костюмами, но вовсе не напрокат, а с покупкой всего, что входит в образ – платье, маска, чулки, туфли, вуалька или шляпа, но я сомневаюсь, что поведу туда коллегу. Мне и самой жаль потраченных денег на шикарный, но все-таки однодневный наряд. Однако, есть еще одна причина и она, пожалуй, главная.
Сама Реджина.
Она вряд ли сможет позволить себе что-то подобное. Я не хотела бы ставить девушку в неловкое и стесненное положение. Особенно после Лос-Анджелеса. Цены бутиков города ангелов кусались даже с заманчивой надписью на витрине “ниже, чем у нас только в Молле!”.
“Охренеть! – ругается подружка в моих воспоминаниях. – Нью-Йорк выходит по их представлениям молл?!”
Реджина перебирает платья, которые будут сидеть на ней, как влитые скроют все, что она надеется спрятать, подтянут, если вдруг, что висит и выставят на показ в самом выгодном свете даже очень скромные достоинства. Нью-Йорк не молл, но и это бутик не эконом класса.
“Сама-то я смогу позволить себе наряды от Нины?”
Да, мне это по карману. У меня есть отложенные деньги. Работа на несколько изданий дала свои плоды, но я об этом не распространяюсь.
Это не этично. Это плохой тон.
Есть еще подарки в виде “наличных”. Но! Опять-таки! Мне не хочется разбазаривать заработанные деньги на пару минут славы.
“На что еще тратить деньги, как не на милые сердцу пустяки? Молодость бывает один раз в жизни! Принцессой ты бываешь всего несколько раз в году, не жадничай!”
Реджина зачитывает список тех мест куда нам нужно непременно попасть, чтобы найти хоть что-то стоящее.
Мимо.
Там точно остались костюмы для узконаправленных вечеринок и выступлений при закрытых дверях.
– Последний вариант – пойдем к девчонкам из глянца, поищем что-нибудь такое у них.
Я чищу зубы и говорю “угу”, в ответ на ее “заеду через полчаса”. У меня есть час, даже полтора. Реджи не волшебница и городской трансфер с его вечными пробками преодолеть за считанные минуты ей не под силу.
ГЛАВА 2
Мама встретила меня и устроила очередной разнос, не дав пройти дальше холла, выпустить из рук чемодан. Она была уверена, что я приперлась с очередной попойки.
Меня же вымотал перелет, отсутствие сна, напряжение от жесткого графика съемок, смена часовых поясов и промозглость нью-йоркского утра.
Ее не смутило наличие багажа. Она не пьяна. Мама больна и страдает провалами в памяти, путает прошлое и настоящее. Если пропускает прием таблеток ей становится хуже, если лечит это алкоголем – просто невыносимо. Сегодня было особенно невыносимо и она назвала меня стервозной сукой.
Всё бы ничего. Я привыкла, но обвинений, что своим рождением я испортила ей жизнь, распрекрасную судьбу не вынесла.
Натянутые нервы не выдержали. Я сорвалась.
“Надо было делать аборт и жить желанной жизнью стервозной суки!”
Впервые повысила голос, высказала ей все, зная, что она частично забудет этот разговор, а потом я расплакалась. Она не виновата, что это случилось с ней, я просила прощения, но она вновь стала кричать, перечисляя все мои грехи.