Ведьма
Шрифт:
Эмсо неохотно допускал, что черный порох — полезное дело. Однако, как и с грамотой, ему не было до конца понятно, что же он собой представляет. Гэн осознал, что порох — это оружие. У Леклерка была светлая голова, позволившая создать его, но только дурак мог думать, что простолюдины будут использовать его для добычи горных пород. Глупая идея. Затем Леклерк придумал вещи и похуже, например, кокс для выплавки стали. И тем самым лишил работы производителей древесного угля. Хоть это и намного облегчило получение лучших сортов стали. Кузнецы стали выпускать более качественный инструмент.
А теперь он носится с этой системой водяного
Эмсо почувствовал себя скверно. Казалось, все сговорились в том, чтобы оттолкнуть Гэна подальше от истины. Дальше от настоящего Гэна.
Глава 48
Увидев укрепленную усадьбу барона Ондрата, Эмсо рассвирепел. Безобразная куча строений, рассыпанная по всему холму и надменно возвышавшаяся над маленьким городком-крепостью, сильно отдавала высокомерием. На центральной башне замка хвастливо трепыхался флаг. Эмсо показалось, что в стиле замка прослеживался определенный замысел. Какой-то прежний владелец избрал тотемом голову вепря. Затем он перешел к его потомкам, предшественникам Ондрата.
Внешняя защитная стена была построена из огромных вертикальных бревен. Эмсо неодобрительно хмыкнул. Конечно, их было очень трудно поджечь, но уж потом пламя неизбежно перекинется на постройки, вплотную примыкавшие к стене. К тому же поля вокруг стен заросли кустарником и явно не использовались под пастбище. Они были прекрасным укрытием для нападающих. Трава даже свисала с внешних краев разводного моста — было видно, что его давно не поднимали. На стене не было видно ни одного охранника. Грязная тропа вела от восточных ворот к горе мусора, возвышавшейся на краю леса. В отбросах, не прячась, копошились полчища крыс.
— Неужели эта конура принадлежит тому человеку, который указывает на недостатки Гэна? — проворчал Эмсо. — Десяток Волков покрепче — и я убрал бы эту язву еще до завтрака. А потом прошелся бы огнем для обеззараживания.
— Ты что-то сказал? — настоятельница Фиалок вопросительно посмотрела на него.
— Да все думаю, что сказать барону, когда будем обсуждать военные вопросы.
— В этом нет никакой нужды: мы приехали, чтобы поговорить о том, как помочь Гэну.
— Возможно, — непринужденно произнес Эмсо. Запущенное имение барона Ондрата — вот единственная многообещающая тема на весь предстоявший день. Он это полностью для себя уяснил. А впереди еще ждут долгие дискуссии, аргументы. Эмсо апатично пристроился за настоятельницей. Она поехала по мосту. Одинокий стражник, сгорбившийся в стенном проеме, ковырял веточкой в зубах, пока они проезжали мимо.
Две высокие, окрашенные в красный цвет двери с изображениями черных, смотревших друг на друга голов вепря вели прямо в огромный зал. В нем царили холод, сырость и мрак. Ветхие знамена и оружие, висевшие на стенах и крестовинах, прославляли прошлые триумфы Ондратов. Эмсо отметил их возраст. Победы в сражениях были одержаны в незапамятные времена. На ближайшей стене располагалась коллекция доспехов в стиле Оланов. Тяжелые металлические части панциря и щитки для ног висели на крюках. Над ними, на полке, лежали блестящие шлемы с ниспадавшими султанами.
В воздухе, насыщенном запахами мяты и мыла, плавал дым от нескольких каминов. Эмсо усмехнулся: Ондрат пытался соблюдать требования Гэна к чистоте.
Барон появился из дальнего конца зала. Одетый согласно этикету, он тепло приветствовал гостей. Красновато-коричневая шерстяная рубашка была чистой и даже, вероятно, новой. Поверх нее был надет сверкающий кожаный жилет, хорошо промасленный и натертый. Зашнурованные и начищенные башмаки гармонировали с красивой отделкой жилета. Шерстяные домотканые брюки были заправлены в ботинки, демонстрируя впечатляющие веночки из синих перьев сойки поверх каждого башмака. Левое запястье сжимал большой серебряный браслет. На нем, как и на флаге, красовалось изображение все той же головы вепря. На правом запястье был другой браслет, стальной и достаточно внушительных размеров. Эмсо заинтересовался браслетом, на его металлической поверхности было несколько глубоких царапин.
Настоятельница и Эмсо удобно уселись в мягкие кожаные кресла напротив самого большого камина, и Ондрат принялся тщательно осматривать комнату. Проверка слишком затянулась, и настоятельница не выдержала:
— Ты что, подозреваешь свою домашнюю прислугу в неверности?
Закончив осмотр, Ондрат ответил:
— Не подозреваю, настоятельница, а могу предположить. Таким образом мои разочарования, по крайней мере, будут оправданными.
Настоятельница сама повела дальнейший разговор:
— Я уже говорила Эмсо о твоем отношении к Гэну и Церкви. Ты знаешь Эмсо. Как воин и как дворянин, ты прекрасно можешь оценить преданность, которая сделала его имя самым уважаемым в Трех Территориях. — Она в упор посмотрела в глаза Эмсо. — Я говорю это не для того, чтобы тебя смутить, а для того, чтобы подчеркнуть благородство наших целей. Ты больше всех печешься о добром имени Гэна Мондэрка. Мы желаем поднять его к вершинам еще большей славы. То есть привести его в лоно Церкви.
Эмсо отвел глаза.
— Я люблю Церковь, настоятельница. Как и Гэн. И как по-своему это делает Сайла. — Не глядя на пришедшую в ужас настоятельницу, Эмсо выставил подбородок. — Ваша вражда с бывшей Жрицей Роз сказалась на взаимоотношениях с Гэном, и это причиняет мне несказанную боль. У Сайты есть веская причина, чтобы сомневаться. Даже быть недовольной. Жнея, которая теперь правит Церковью как Сестра-Мать, пыталась убить Сайлу. Не после изгнания Сайлы, а когда она еще была Жрицей Роз. Жнея пыталась убить Жрицу Фиалок, когда она еще была одной из ваших.
Молитвенно сложив руки и касаясь кончиками пальцев подбородка, настоятельница приняла сердито-важный вид.
— Такое моральное падение, какого достигли Сайла с Лантой, — редкий случай в истории Церкви. Это расстроило Сестру-Мать. Она отреагировала не самым лучшим образом и еще долгое время будет раскаиваться в содеянном. — Затем, изменив с ослепительной быстротой выражение лица, заговорила доверительным тоном: — Но какого же покаяния ждать от Сайлы? От той, кто развращает души наших невинных Избранных, подстрекает нашего уважаемого Гэна к тому, чтобы отказаться от всех старых обычаев. Когда ты говоришь о ней и об этих иноземках с их неизвестными нравами и историями, о ком еще ты вспоминаешь? О Леклерке. — Настоятельница откинулась на спинку кресла с торжествующе-расслабленным видом. — Какой же друг может быть у колдуна, как не ведьма?