Ведьма
Шрифт:
Леклерк ощутил себя разрезаемым на кусочки беконом. Он подумал, что не должен был ей так грубо отвечать. Из-за этого все и началось. Или нет? Теперь он ни в чем не был уверен.
— Пойдем в дом. Расскажи, что случилось.
Балансируя в грязи и ухватившись за заднюю луку седла, он на мгновение отвлекся и, снова взглянув на Кейт, поразился происшедшей в ней перемене. Побледневшая, с напряженно сдвинутыми бровями, она уныло произнесла:
— Мне страшно, Луис.
— Чего ты боишься? Войны весной?
— Не знаю точно, — Кейт
Леклерк попытался развеселить ее:
— Лучше подумай, кто там собирается убить меня. Я не могу пуститься в бега, не зная куда бежать.
— Бегством не спасешься, в этом-то все и дело. У нас есть враги в замке.
— В замке? Это невозможно.
— Про замок не могу сказать точно. Но у Гэна есть много противников в Трех Территориях. Да и у нас тоже.
— Это всем известно. И все-таки, в чем дело? Чем ты так напугана? Не пора ли произнести конкретные имена?
Кейт вспыхнула малиновым румянцем.
— Это только сплетни. Некоторые из сестер аббатства Фиалок не во всем подчиняются своей настоятельнице. Они кое-что рассказали нам. Людей пугает то, чем мы занимаемся. В наших изобретениях они видят только зло. Ненавидят нас и по-настоящему боятся тебя. Жрицы подслушали разговор четырех баронов. Они замышляют что-то. Ничего серьезного, но были какие-то намеки.
— Успокойся, Кейт. Все знают, что старой аристократии уже не вернуть былые времена. Это та же древняя история: богатым всегда известно, что лучше для бедных.
— Гэн отлучил их от власти, которую они так любят. Жрицы сообщают об оживлении торговли с вернувшимися Людьми Гор. Ходят разговоры, что рыбаки выходят в море в необычное время, и никто не знает, где они бывают. Подозревают, что у них какие-то дела со Скэнами.
Между тем они вернулись на ферму. Кейт спрыгнула на землю. Леклерк привязал коня. Поднимаясь по каменному крыльцу, он продолжил разговор:
— Торговля никогда не прекращалась, Кейт. Конечно, Жрицы подозревают какой-то заговор. А ты никогда не думала, что на Гэна тоже работают шпионы? Он далеко не дурак. Гэн всем приказал сохранить до весны как можно больше провизии. Я бы, наоборот, забеспокоился, если бы рыбаки сидели сложа руки. Они делают то, что им велено.
Высыпав на уголь мелких щепочек, Леклерк принялся разводить огонь. Кейт направилась к креслу, решив повременить со спором, пока он не закончит возиться у камина. Осматриваясь в комнате, она на некоторое время позволила себе забыть о тревогах.
Эта, несомненно, холостяцкая берлога со столом, заваленным кипами чертежей, планов и каких-то листков с заметками, могла принадлежать только Луису. Кейт подумала о маленьких Избранных, пыхтевших над элементарной арифметикой. Придет день, и они узнают об углах и диаметрах, рычагах и опорах, о трении и гравитации. Сердце девушки переполнилось гордостью: Сайла принесла с собой сокровища Врат, но обучить Избранных могли только она и ее друзья.
Уютно устроившись в глубоком кресле, согретая теплом его мягкой кожи, Кейт с удовлетворением отметила, что все здесь сделано Луисом.
Наконец Леклерк отошел от камина. Она неторопливо поднялась, оставляя уютные объятия кожаного кресла.
— Ты пытаешься смягчить факты, Луис. В любом случае настоятельница Фиалок сама уже говорила о том, что «когда-нибудь будет восстановлена Церковная епитимья». На прошлой неделе она завела разговор о судьбе «испорченных» Избранных. Думаю, при первой же возможности они будут изгнаны.
Леклерк пожал плечами.
— Вполне возможно. В ней хватает подлости. Но это не доказывает…
Кейт оборвала его на полуслове:
— Подумай, Луис. Куда денутся изгнанные, лишенные защиты Церкви, сироты? Отправятся на ленч? У них только одно будущее — рабство. И она это знает.
— Кто-нибудь приютит их, — Леклерк словно взорвался, замахав руками. — В любом случае это не более чем слова какой-то там старухи. И ты видишь в них реальную угрозу для Гэна? Это так?
— Клянусь, да. И не только для Гэна. Вот еще одно изречение доброй настоятельницы: «Если хочешь погубить дерево, обломай его ветви». Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Какая разница? Ты собралась учить меня уму-разуму?
— Я могу научить только детей, а глупец может послушать в сторонке. Неужели ты так и не увидел, как рассвирепел сегодня Эмсо? Ничего из того, что ты делаешь для Гэна, не проходит мимо его внимания. Я видела твое лицо, когда женщины прячут от тебя детей. Они называют нас Учителями ведьм. Мы говорим о равенстве и учим девочек. Здесь это непростительные преступления. Но ты… Ты делаешь то, что вообще никто не может объяснить. Никто из них не видел в жизни ничего похожего на твой механизмы.
Возле огня на каменной стене висела подставка с набором инструментов для камина. Взяв латунную кочергу, украшенную на конце литой головой с широко раскрытыми пастью и глазами, Леклерк пошевелил угли. Сноп искр взметнулся вверх; казалось, это голова извергает огонь и пепел. На мгновение мастер задержал на ней взгляд и затем резко швырнул кочергу на место, едва не опрокинув остальные инструменты. Сжав зубы, он резко повернулся к девушке:
— Я не позволю, чтобы какие-то слухи помешали мне делать то, что ведет к прогрессу.
Кейт затрясло от гнева.
— Не читай мне лекцию! Мне не стоило приходить. Ты не стал бы слушать, скажи я тебе, что дважды два — четыре. Ты был бы в безопасности, если бы наши враги знали тебя таким, каким знаю я. Великовозрастный мальчишка, достаточно смышленый, чтобы мастерить смертоносные игрушки, и слишком глупый, чтобы быть колдуном.
Обитая железом кедровая дверь толщиной в добрых два дюйма запросто выдерживала попадание любой стрелы и могла довольно долго противостоять ударам топора. Кейт захлопнула ее за собой с силой, заставившей вздрогнуть весь дом. Рывком Леклерк открыл ее снова.