Ведьма
Шрифт:
— Да, пожалуй...
— Не «пожалуй», а правильно. Пришлось бы объяснять, да это бы еще ничего, а разговор у нас будет свойства совсем уже деликатного, не для ее ушей, я это вам сразу говорю...
На протяжении этого разговора Максим закрывает окно и отходит к столу, а посредник ставит портфель на пол рядом с ботинками, стаскивает плащ и берет, бросает их на портфель и идет по кабинету, разглядывая полки с книгами.
— Деликатный, деликатный будет разговорчик... — продолжает он. — Я бы даже сказал — шокирующий... Так что пришлось мне через ограду и по грязи... и плащ вот порвал... Что книг-то,
— Нет, — сухо отзывается Максим.
— Ну да, ну да, самому столько в три жизни не написать...
Посредник останавливается и, склонив голову набок, читает заголовок на корешке одной из книг: «Подъем и падение Третьего рейха»... Но уж эта-то наверняка ваша!
— Нет, не моя.
— Ага... Ну правильно. Здесь и фамилия значится — Ширер. Немец, видно... А вот тут «Утро магов»... и еще «Эзо... эзотерические аспекты демонологии»...
— Послушайте, господин посредник...
— Оскар меня зовут, пожалуйста.
— Хорошо. Пусть Оскар. Послушайте, Оскар, может быть, сразу к делу?
— С удовольствием!
Оскар очень живо подходит к столу и садится в кресло для посетителей. Максим тоже садится. Они смотрят друг на друга через стол — один угрюмо и подавленно, другой с сумасшедшим весельем в прозрачных глазах.
— Так вот, — начинает Максим. — Вы звонили мне...
— Никак нет, я вам не звонил. Это вы мне звонили.
Пауза.
— Ну, как угодно, — говорит Максим. — Это не важно. Так или иначе, но мне было дано понять, что у меня есть шанс на исцеление... на излечение. Я слушаю вас.
Оскар усаживается поудобнее, закидывает ногу на ногу. На носке задранной ноги зияет дыра, сквозь которую высовываются два пальца.
— Значит, так, — говорит он. — Имеется ведьма. Ясновидение, приворот и все прочее. Для нас с вами главное, что она целительница. Понимаете? Целительница. Есть у нее такая сила.
— И как же она исцеляет? — криво усмехаясь, осведомляется Максим. — Травки, заговоры?..
— А, в том-то вся и штука! Какие там травки... Она исцеляет через плотскую близость. Грубо говоря... — Оскар понижает голос и мельком оглядывается на дверь. — Грубо говоря, вы переспите с нею, и через недельку-другую от вашего рака следа не останется.
— Ну, знаете... — с отвращением произносит Максим.
— Знаю, знаю, как же...
— Это либо дурная и грубая шутка...
— Либо?
— Либо вы отвратительный шарлатан и негодяй. Сводник.
— Ха!
— Вас надо...
Пауза.
— Имейте в виду, профессор! — веско говорит Оскар. — Это ваш единственный шанс. А ведь жить-то как хорошо!
— Ладно, — устало произносит Максим. — В сущности, вы правы. У меня просто нет иного выхода.
— Во-во. Деньги вы приготовили?
— Да.
— Тысячу?
— Да. Это вам?
— «Зачем мне деньги? Сегодня утром у меня опять шла кровь из горла». Это я цитирую. Джек Лондон. Да, деньги мне. Ей о деньгах вообще говорить не рекомендую. Она порядочная женщина. Давайте.
Максим достает из стола банкноту.
— У меня только банковский билет, — произносит он со значением. — Купюр помельче не оказалось.
— И прекрасно. У меня тоже. Давайте сюда.
Максим отстраняет банкноту от протянутой руки Оскара.
— А собственно, какие у меня гарантии? — произносит он.
— А не нужно вам никаких гарантий, — отвечает Оскар. — Вы сами себе гарантия. Вы отправитесь к ней и будете просить, чтобы она вас спасла. Удастся — вы спасены.
Не удастся...
— Ага, значит, может и не удаться?
— Ну, это вам лучше знать. У вас как с этим делом — всё в порядке?
— С каким делом?
— Ну, с темпераментом... способностями... Вы не импотент, надеюсь?
— Послушайте, Оскар!
— Вот то-то и оно. А вы о гарантиях... Тут другое главное. А впрочем, для вас это, может быть, и не главное. В общем, как я вам уже сказал, кажется, она — исключительно порядочная женщина. Странная, удивительная, но очень тонкая и чуткая женщина. Кого попало она к себе в постель не пустит, уж будьте уверены. Так что это уже от вас самого зависит. Поняли?
— Понял.
— Тогда давайте сюда деньги, что вы дурака валяете?
Максим протягивает банкноту. Оскар разглядывает ее на свет, затем достает из кармана крошечные маникюрные ножницы и разрезает банкноту пополам. Одну половину прячет за пазуху, другую протягивает обратно Максиму.
— Возьмите. Отдадите, когда и если исцелитесь.
Максим молча берет половинку и вертит в пальцах, не спуская глаз с Оскара.
— Вот так, — говорит Оскар удовлетворенно. — С этим, значит, у нас все в порядке. Адрес такой: улица Сапожников, дом шестнадцать, квартира двадцать три. Зовут ее Марта. Марта... впрочем, фамилия ее вам не нужна. Завтра после девяти вечера. Еще раз предупреждаю: будьте предельно... как это... кавалерственны, что ли. Она хоть и портниха, но ведьма, а значит — дама.
У меня всё.
Он встает и идет к своим вещам, надевает плащ и напяливает на голову берет. Задумчиво глядит на мокрые ботинки, затем в окно.
— Хм... Знаете что, профессор, выпустите-ка вы меня через парадное, не бойтесь, я не наслежу...
Он берет свои промокшие ботинки и портфель и на цыпочках, балансируя руками, направляется к двери кабинета. Максим молча следует за ним.
Поздний вечер. Чистенькая, опрятная комната Марты. Марта готовится ко сну — расстилает постель. Видно, что она только что из душа: она в халатике и шлепанцах на босу ногу, лицо разрумянилось, на голове — огромный тюрбан из махрового полотенца. Покончив с постелью, она ставит на стол зеркало и баночки с кремами, садится и едва лишь принимается за свое лицо, как в прихожей раздается звонок. Она встает и выходит в прихожую.
— Кто там?
Мужской голос отзывается глухо:
— Извините, пожалуйста. Это Марта?
— Да. А вы кто?
— Я... Меня зовут Максим. У меня крайняя нужда поговорить с вами. Если вы ничего не имеете против, конечно...
— Максим... Не знаю я никакого Максима. Что вам нужно?
— Я не могу так... через дверь. Но только крайне важно, вы мне поверьте...
Марта щелкает замком и приоткрывает дверь. За дверью возвышается Максим, невероятно элегантный, в длинном обтягивающем пальто, в левой руке модная шляпа и наводящие изумление перчатки, на шее умопомрачительное кашне из восточных стран. Он слегка кланяется и произносит: