Ведьмак (сборник)
Шрифт:
– И мясо косулье жрут, – угрюмо вставил Живодер. – А мы чего ели-то? Сурка. А сурок, он чего? Он крыса и ничего боле. Так чего мы жрали? Крысу!
– Не беда, – сказал Нищука. – Скоро драконьего хвоста отведаем. Ничего нету лучше, как драконий хвост, запеченный на угольях.
– Йеннифэр, – продолжал Богольт, – паршивая, зловредная и зубастая баба. Не то что твои девочки, милсдарь Борх. Энти тихие и милые, вона, гляньте, сидят себе рядышком с лошадьми, сабли вострят, а я проходил, шутку кинул – улыбнулись, зубки показали. Да, им-то я рад, не то что Йеннифэрихе,
– Какой уговор, Богольт?
– Ну что, Ярпен, сказать ведьмаку-то?
– Не вижу супротив показатиев, – учено выразился краснолюд.
– Водяра кончилась, – вставил Живодер, переворачивая бутыль вверх дном.
– Так тащи еще. Ты самый молодой. А уговор-то, Геральт, мы придумали, потому как мы не наемники и никакие там не платные холопы, и не пошлет нас Недамир на дракона, кинув под ноги пару штук золота. Правда такова, что мы одолеем дракона без Недамира, а вот Недамир без нас не одолеет. А отседова следовает, кто стоит больше и чья доля должна быть больше. И мы, сталбыть, решили честно – те, кто врукопашную пойдут и дракона уложат, берут половину. Недамир, учитывая благородное происхождение и титул, берет четверть. В любом случае. А остальные, ежели будут помогать, поровну поделят оставшуюся четверть промежду собой. Что ты об этом думаешь?
– А что об этом думает Недамир?
– Не сказал ни да, ни нет. Но лучше пусть уж не лезет, хлюст. Я ему, дескать, сам он на дракона не пойдет, должен положиться на профессионалов, то бишь на нас, рубайл, да на Ярпена с парнями. Мы, а не кто иной, сойдемся с драконом на длину меча. Остальные, в том числе и колдуны, если помогут, поделят меж собой четверть сокровищев.
– Кроме колдунов, вы кого еще включаете в число остальных? – заинтересовался Лютик.
– Уж конечно, не музыкантов и рифмоплетов, – хохотнул Ярпен Зигрин. – Тех, кто работает топором, а не лютней.
– Та-а-ак, – протянул Три Галки, глядя в звездное небо. – А чем поработает сапожник Козоед и его сброд?
Ярпен Зигрин сплюнул в костер и проворчал что-то по-краснолюдски.
– Милиция из Голополья знает тутошние горы и сойдет за провожатых, – тихо сказал Богольт, – потому справедливо будет допустить их к дележке. А вот с сапожником-то дело другое. Понимаете, будет паршиво, ежели хамы решат, что как только в округе появится дракон, то заместо того, чтобы слать за спецами, можно просто сунуть ему отраву и продолжать с девками в кустах озоровать. Ежели такой порядок распространится, то нам не иначе как на побирушки придется идти. Э?
– Правда, – добавил Ярпен. – Потому, говорю вам, с энтим сапожником должно случиться что-нибудь, пока он, трахнутый, в легенду не попал.
– Должно случиться, стало быть, случится, – убежденно сказал Нищука. – Это на мне.
– А Лютик, – подхватил краснолюд, – задницу ему в балладе обработает, на смех подымет. Чтоб осрамить во веки веков.
– Об одном вы забыли, – сказал Геральт. – Есть тут один, кто
– О чем? – проскрипел Богольт, поправляя палкой поленья в костре. – С Эйком, Геральт, не поговоришь. Его дела не интересуют.
– Подъезжая к вашему лагерю, – сказал Три Галки, – мы встретили его. Он в полном вооружении стоял коленями на камнях и не отрывал глаз от неба.
– Он завсегда так, – сказал Живодер. – Размышляет или молится. Говорит, так надо, потому как боги наказали ему людей от худа оберегать.
– У нас в Кринфриде, – буркнул Богольт, – таких в телятнике держат на цепи и дают куски угля, тогда они на стенах разные разности малюют. Но довольно о ближних сплетничать, поговорим об интересе.
В круг света беззвучно ступила закутанная в шелковый плащ невысокая молодая женщина с черными волосами, покрытыми золотой сеточкой.
– Чем это тут так несет? – спросил Ярпен Зигрин, прикидываясь, будто ее не видит. – Не серой ли?
– Нет. – Богольт демонстративно потянул носом, глядя в сторону. – Мускус или что-то вроде.
– Нет, пожалуй, это… – поморщился краснолюд. – Ах! Так это ж благородная госпожа Йеннифэр! Здрасьте, здрасьте!
Чародейка медленно обвела взглядом собравшихся, на мгновение задержала блестящие глаза на ведьмаке. Геральт еле заметно улыбнулся.
– Позвольте присесть?
– Что за вопрос, благодетельница вы наша, – сказал Богольт и икнул. – Присядьте вот тут, на седле. Сдвинь зад, Кеннет, и подай благородной колдунье седло.
– Вы тут о делах, я слышу. – Йеннифэр уселась, вытянув стройные ноги в черных чулках. – Без меня?
– Не смели, – сказал Ярпен Зигрин, – беспокоить столь важную особу.
– Ты, Ярпен, – прищурилась Йеннифэр, повернувшись к краснолюду, – лучше б помолчал. С первого дня ты делаешь вид, будто меня вообще не существует, так уж и продолжай в том же духе, не утруждай себя.
– Да что вы, госпожа! – Ярпен показал в улыбке неровные зубы. – Как можно! Да пусть меня клещи лесные покусают, ежели я не трактирую, нет, не тракую вас лучше, чем нежели воздух. Воздух, к примеру, мне случается испортить, а касательно вас я б себе этого ни в коем разе не позволил.
Бородатые «ребяты» зашлись хохотом, но тут же замолкли, увидев синее мерцание, вдруг охватившее чародейку.
– Еще одно слово – и от тебя останется лишь испорченный воздух, – сказала Йеннифэр, и в ее голосе прозвучал металл. – И грязное пятно на траве.
– И верно, – кашлянул Богольт, разряжая обстановку. – Помолчи, Зигрин. Послушаем лучше, что нам скажет госпожа Йеннифэр. Она только что заметила, будто мы тут болтаем о делах без нее. Отседова вывод, что у нее есть какое-то предложение. Послушаем. Только б не предложила собственными чарами уделать дракона.
– А что? – подняла голову Йеннифэр. – Думаешь, невозможно, Богольт?
– Может, и возможно. Но нам не окупится, потому как вы тогда потребуете половину драконьего богатства.