Ведьме ректор - не игрушка!
Шрифт:
— Этот недоумок меня оскорблять! — выпятив подбородок вперёд, упрямо пробасил он. — За то и получать по морде лохматой.
Я покачала головой.
А ведь я подумывала о том, чтобы познакомить Джима и Гургу, что ж, теперь, видимо, не придётся — они это и без моей помощи сделали — познакомились, блин.
Присела рядом с парнем, затаив дыхание и переживая за его жизнь, и коснулась запястья на его руке — пульс прощупывался. Облегчённо выдохнула и слегка пошлепала ладонью его по лицу, чтобы привести в чувство.
Джим же, застонав, чуть-чуть приподнял голову, прошептав "убили", и снова отключился.
Улыбнулась.
Что уж не говори, но Гургу прав, не стоило Джиму обижать орка, за что, собственно, парень и получил.
Н-да, день обещает быть интересным.
25
— Джим, хватит притворяться — я знаю, что ты уже очнулся, открывай глаза. — Сидя на кровати рядом с лохматиком, произнесла я, наблюдая за тем, как подрагивают веки парня, не желающего открывать глаза, вернее глаз, другой то заплыл после удара Гургу.
— А он тоже тут? — шепотом поинтересовался Джимиан, еле-еле приоткрывая губы, из-за чего мне пришлось напрячь слух, чтобы его услышать.
— Нет, — хмыкнула я, — он ушел к себе, но сперва принес тебя ко мне в комнату, а то ты таким беспомощным был, когда валялся в парке без сознания. Даа-а-а, — протянула я, — хорошо же Гургу тебя приложил.
— Не напоминай, — буркнул парень, все же соизволив открыть глаза. — Удар у этого бугая, конечно, зверский.
Джим сел на кровати и тут же потянулся к подбитому глазу рукой, чтобы тут же отдернуть ее.
— Блииин, — застонал он, — как же больно.
— Прости, но ты сам виноват — не стоило обжать будущего вождя клана, дружище. Гургу не потерпит, если ему нанесут оскорбление, а он ничем не ответит. Тебе еще повезло, что только в глаз от него получил.
— И в кого ты такая злая, Лиана? Вроде же девушка, симпатичная даже немного леди, а сострадания — ноль.
— А почему я должна жалеть виновника той маленькой заварушки? — усмехнулась я, все же поднимаясь с постели и пересаживаясь на стул, расположившегося у старенького письменного стола.
Парень скорчил недовольную гримасу, явно не соглашаясь со мной, но потом, чуть поразмыслив, все же согласился:
— Да, тут я сглупил, согласен. Но я ведь не ожидал, что тот зеленый здоровяк накинется на меня!
— Ты что, не изучал на третьем курсе "Народности древнего мира" Там ведь все детально рассказывают о поколении, развитие, влиянии и роли, которую каждый народ несет в культуру нашего современного мира.
— Ну… понимаешь, — замялся парень, пряча глаза, — я, ну, не то чтобы не изучал, просто, мне этот предмет был неинтересен. Экзамен я сдал, но вот отложилось в голове у меня не многое. Ну не давался мне этот предмет! А уж про орков, их устои, верования и прочую лабуду я вообще не брал в расчеты. Я тогда, как сейчас помню, подумал, что такая информация мне точно не понадобится, я ведь не общаюсь с представителями данного народа. А тут вон как все изменилось, — парень развел руками, снова глядя на меня, — в прошлом году ректор принял решение допускать к обучению в Академии представителей иных рас. Ну, то есть орков, я имею в виду. Эльфы, русалки, гномы и так обучались, а вот орочью братию не хотели брать — они ведь только и знают, как все вокруг крушить.
— Почему мне кажется, что ты сейчас немного предвзято судишь о них? — прищурилась, подозрительно глядя на парня.
— Что? Нет! — тут же воскликнул Джим, устремив на меня честный-честный взгляд. Ага, заем, плавали. Вот ни за что не поверю тому, кто строит "щенячьи" глазки.
— Ой, да ладно тебе отнекиваться, — хмыкнула я, подперев щеку рукой. — Просто скажи, что ты немного злишься на Гургу.
— Ну… — снова замялся он, спуская ноги с кровати, — да, есть немного. Я вообще не ожидал, что он мне врежет.
— Зато я, кажется, знаю, почему над тобой ставили опыты другие сокурсники. — И я так улыбнулась, что Джима передернуло.
— Почему? — настороженно поинтересовался он, подозрительно поглядывая в мою сторону.
— А потому что ты за своим языком не следишь — за то и получаешь по своей лохматой шее! — И я рассмеялась.
— Да ну тебя, — надулся парень, скрещивая руки на груди.
— Ой, да ладно тебе, не обижайся. — Я поудобнее уселась на стуле, неотрывно глядя на парня. — Слушай, а ведь я о тебе почти ничего не знаю, может расскажешь кто ты и что из себя представляешь?
— А нечего рассказывать, Ли, совсем. — удрученно повесив голову, ответил парень, а лицо сразу же погрустнело, мне даже показалось, что он ссутулился весь.
— В смысле? — не поняла я.
— Я сирота. Сирота из обедневшего рода, сюда поступил чисто своими силами, потому что не желал оставаться там, где был чуть ли не презренным попрошайкой, который только и знал, что просил еды. Но Лиана, это не так! — он устремил на меня полные боли глаза, а мне стало не по себе — даже в холодный пот прошибло. — Мой дядюшка взял меня на попечение, когда не стало родителей. На тот момент наше имя было у всех на слуху, мы даже были вхожи в императорский дворец, правда, я этого совсем не помню, потому как был маленьким, так вот, Ли, мы были богаты и влиятельны, но после смерти родителей все резко изменилось — я остался один в трехлетнем возрасте на попечении самого близкого и, увы, очень азартного человека — дядюшки. Буквально за четыре года он промотал просто баснословную сумму, заложил наше имение и… А, да чего тут говорить то? — Парень махну рукой. — Короче, один я.
Я задумалась, пытаясь переварить новую информацию.
— Постой, ты сказал, что тебе пришлось чуть ли не выпрашивать еду… Он что, морил тебя голодом? — Честно говоря, я очень боялась этого ответа.
— Да. А еще жестоко наказывал, если я начинал плакать от голода. Он избивал меня и садил в темный, сырой подвал, запирая на амбарный замок, чтобы я не смог выбраться. Слуги его жутко боялись и ничего не могли сделать, чтобы помочь мне.
Я ужаснулась, прикрыв рот руками, чтобы не закричать от ужаса, охватившего меня.
— Нет, ты не думай, он, конечно, кормил меня… Да, давая объедки с хозяйского стола, но, Лиана, я был рад и этому. А дядюшка все проматывал и проматывал то состояние, что досталось мне от родителей, а так как дядя был моим единственным прямым родственником, то он, разумеется, имел полный доступ к наследству.
Очень скоро я понял, что дядюшка — мне не друг. Он — самый злейший враг. И если я хочу от него избавиться мне нужно становиться умнее, поэтому я, в тайне от него, пробирался в библиотеку и сидел над книгами. Я, конечно же, первое время ничего не понимал, но и тогда сумел найти выход из ситуации — дворецкий моих родителей. Он не пожелал оставлять меня одного и последовал за малышом. Боги, знала бы ты, как я ему благодарен!