Ведьмин дар
Шрифт:
Глава 1
Основной закон ведовства гласит:
вы всё решаете сами.
Терри Пратчетт «Шляпа, полная неба»
Ребята нервничали.
Притаившись за плакучей берёзой, я с любопытством смотрела на пару наблюдательских оболтусов, которых принесла нелёгкая в гости к отступнице. Ко мне то есть. Они нерешительно мялись на пороге старой избушки, поглядывали на закрытые ставни, но стучаться не решались.
Стандартная парочка – мальчик и девочка. Девчонке лет двадцать – короткая светлая стрижка, худые плечи, сутулая спина прилежной ученицы, джинсовые капри и куцая курточка. А вот в возрасте «мальчика» я сомневалась. На вид – всё те же «джинсовые» двадцать, но опыт уверял – больше. Наверняка в личине. Охраняет, присматривает или?..
– Мы идём или нет? – грубоватый голос парня подтвердил мою догадку: наверняка в личине. Она голос не меняет, только видимое внешнее. – Я не собираюсь торчать тут целый день.
Телепортист? Явно. Не на своих же тонких нетренированных ножках девочка добиралась через лес. Слишком далеко моё логово от трассы, ведущей в город, – правильно обутому здоровому человеку часов пять пилить. Проще магическим путём добраться.
– Да погоди ты, – девочка хорохорилась, но голосок нервно дрожал. – Я сейчас…
– Считаю до пяти, – пригрозил её спутник, занося для стука в дверь кулак. – Не успеешь – возвращаемся. Или оставайся здесь одна и добирайся потом, как хочешь. Раз…
Я невольно пожалела девчонку. Молва обо мне такая ходит, что не захочешь, а забоишься. И, наверно, потому она и тянула с нашей встречей. Намёк на её появление был давно – маякнули нужные люди, да и я предчувствовала… Но вот «хвост» не ждала. «Мальчик» мне не нужен даже рядом.
– Я готовлюсь! – оправдалась она. – Мы же не знаем, на что ведьма способна! А если не поможет?.. Если даже не выслушает?.. Надо же что-то придумать, чтоб не выгнала сразу, как других, кто без допуска.
– На что способна? – переспросил наблюдатель едко. – Да ни на что. Этой твари выжгли «уголь»…
– …четыре года назад, – в тонком голосе девочки неожиданно прорезалась ответная едкость. – А столько с выжженным не живут. Год-полтора – и готовая мумия. Ведьма быстро умирает без питания природной силой. Не надо недооценивать отступниц, даже сдавшихся и наказанных.
Я одобрительно хмыкнула. Хорошо сказала… Сразу видно – свой человек. Нужный.
Тяжело опираясь на трость и приволакивая левую ногу, я вышла из-за дерева и любезно улыбнулась:
– Добрый день. Чем могу помочь?
Как они подпрыгнули, как заозирались…
Я улыбнулась ещё любезнее:
– Чаю?
Девочка сглотнула – острый подбородок, пуговичный нос, испуганные глаза. Наблюдатель набычился, и, прищурившись, я заметила, как плывет его облик – лицо размытое, цвет волос не определить… И предупреждающе зашумело ощущение угрозы – старый рефлекс закоренелой отступницы. И без родного «угля» мы, постоянно убегающие от «правосудия», чувствовали скрытую опасность всем своим жизнелюбивым существом. Отвод глаз плюс внезапное сопровождение очень нужной мне ведьмы – это… Явно не простой телепортист. Отводом глаз умеют пользоваться только ведьмы. А кроме них…
Пока я исподволь присматривалась к раздражённому наблюдателю, девочка изумлённо уставилась на меня. И, хвала дару, перестала дрожать от страха – оный успешно вытесняли удивление и недоверчивость. Знакомые по каждому «гостю».
С тех пор как я вынужденно стала ближе к народу, то бишь к наблюдательским студентам и прочим заинтересованным, я сменила имидж. Серая неброскость, помогающая раствориться в толпе и работающая дополнительным отводом глаз, их почему-то дико пугала, особо впечатлительных – до парализующей немоты и последующих заваленных зачётов по теории отступничества. Мне сделали внушение, велев прекратить пугать детей, я присмотрелась к молодежи и замаскировалась под юную общественность.
Длинные чёрные волосы, заплетённые в мелкие косички и собранные в высокий хвост. Синие и фиолетовые «перья» на кончиках косичек и длинной косой чёлке, скрывающей старый шрам. Серёжка-страза на левом крыле носа. Мелкая серёжка-кольцо на нижней губе справа. Шесть проколов в левом ухе, семь в правом, и гирлянды серёг, от мелких сверху до длинных снизу. Яркий макияж со «стрелками», фиолетовыми тенями и бордовой помадой. Густой загар. Чёрная майка, чёрная косуха, широкие чёрные джинсы с молниями на штанинах до колен, чёрные кеды со стразами. Пальцы в кольцах, фиолетовый маникюр. И цыганистые гирлянды цепочек, бус и прочих подвесок.
Молодёжь теряла дар речи. Она отчего-то считала, что отступницы – это старые страшные бабки, и так удивлялась, видя перед собой девицу, на вид немногим старше и в тренде… А я о своём истинном возрасте, как и о магическом происхождении всего «антуража», включая косички, конечно, молчала. На отступниц, даже активно сотрудничающих, любят вешать всех собак, и я жила в постоянной готовности к побегу. И наконец-то появился предсказанный повод.
– Эфа, хватит, – досадливо поморщился наблюдатель, – у меня мало времени. Быстро выслушай и объясни нужное. Очень быстро, – добавил выразительно.
– Конечно, гражданин начальник, – я фальшиво улыбнулась и неловко переступила с ноги на ногу. Больное левое колено, естественно, возмутилось, и я вынужденно вернулась в прежнюю позу. Прямо посмотрела на наблюдателя и сухо сказала: – Мне тяжело стоять. Заходите, дверь открыта.
На невзрачной роже наблюдателя отчетливо проступило «Постоишь, не сдохнешь», но девочка, добрая душа, резво открыла дверь и запинкой предложила:
– П-проходите.
Я с достоинством проковыляла мимо наблюдателя, надеясь, что избушка выглядит достаточно… жилой. Свыше мне велели жить здесь и только здесь – в кособокой хибарке посреди леса, но мне хватило месяца, чтобы изобрести способ просачиваться сквозь «колючую проволоку» и обитать в цивилизованном месте с удобствами, а сюда являться лишь на тревожный сигнал, означающий гостей. Или, если они случались нечасто, забегать на полчаса и поддерживать видимость человеческого обитания.