Ведьмин дом
Шрифт:
Вот оно как! Ну и сволочь! Все мышцы у Сереги напряглись. Еще секунда – и он бросился бы на Саньку. И Санька, прочитав его взгляд, невольно отшатнулся.
А Серега стоял. Он не знал, что делать, его скрутило от беспомощности. Она, беспомощность, сковала его, опустошила мозги. Серега с ужасом понимал, что не способен сейчас ни на что решиться, что сейчас он словно кукла, которую сжимают чьи-то невидимые лапы.
– Ну, чего сидишь, – опомнился Санька. – Штаны до колен – и на койку животом. А девок чего не позвали? – укоризненно обернулся он к ребятам. –
…За окном сверкнула желто-розовая молния. Громыхнуло – и вновь ударила ослепительная стрела. В мертвенном свете вспышки Серега увидел, как кто-то вдруг рванулся сквозь толпу. И узнал. Это был Леха. Он подскочил к Саньке, схватил за руку, вырвал пучок крапивы и начал наотмашь хлестать его по лицу, по глазам.
– Ах ты сволочь! Ах ты мразь, – повторял он сквозь зубы, размахивая пучком.
Через несколько секунд Санька опомнился, оттолкнул Леху и принялся утирать лицо. Глаза его лихорадочно поблескивали.
– Ну, Масленок, вот ты и дождался, – закричал он с каким-то радостным отчаянием. – Я-то все молчал, все думал тебя простить – да выходит, нельзя. Все внимание. Сейчас я кое-что интересненькое расскажу про нашего Лешеньку. Все внимание!
Серега увидел помертвелые Лехины глаза.
– Внимание! Наш Масленок – зассыха! Почти каждую ночь в постель дует. Его бабка Райка жалеет – он ей на рассвете зассанную простыню тащит, а она его ругает и чистую дает. А потом где-то специально для него стирает. А знаете почему она это делает? Потому что она его родная бабка! Она специально из-за него в лагерь уборщицей устроилась, чтобы ему пеленочки менять! Вот так-то! Наш Масленок – зассыха! Да хоть сейчас проверить можно – сегодня бабка поздно заявилась, не успела ему простынку сменить! – и Санька, подскочив к Лехиной кровати, одним рывком сдернул одеяло. На простыне расплывалось большое желто-синее пятно.
Все молчали. Всех как молотком по голове треснуло. А Леха, отшатнувшись к стене, весь вжался в нее.
…К стене, где-то на высоте полуметра, был прикован Леха. Совершенно голый, истерзанный. Казалось, он был в сознании, но вот-вот его мог потерять… Мертвый свет ламп, подобных застывшим молниям, заливал камеру. Замерли сотрудники в нишах… Замер улыбающийся, в синем халатике, Санька…
Голова точно взорвалась. Исчезли палата, тумбочки, измочаленные крапивные стебли на полу… Он летел вниз по голубому туннелю, и рвались какие-то огромные черные цепи, сверкали молнии, падали с треском каменные стены, и отовсюду на него смотрели глубокие, изломанные мукой Лехины глаза.
Серега прыгнул. Коротко влепил Саньке под подбородок и тут же – локтем по затылку. И, не давая опомниться, коленом в пах.
Санька, вскрикнув, завалился и упал, треснувшись лбом о дощатый пол. Серега рванулся к нему, а вслед за ним и другие, прозревшие, несчастные, обжигаемые едким стыдом.
Но Леха оказался быстрее. Он встал возле лежащего и воющего Саньки.
– Не трожьте. Хватит с него. Что мы, звери?
И толпа отступила. Серега медленно разжал кулаки.
Вот так. Вот все и кончилось. Чего же он ждал до сих пор? Почему сразу, прибежав из лесу, не набил этому скоту морду? Все ждал, высчитывал, в Штирлица игрался… Вот и доигрался. Неужели нужна была Лехина мука, чтобы, наконец, все понять? Ну почему он думал только о себе, о том, что ребята про него скажут? Боялся своего унижения, а вышло так, что добился Лехиного. Ну почему не раньше, почему только сейчас рассыпались стены, порвались цепи?
Санька медленно сел на полу. Лицо у него было в крови и слезах, губа оказалась разбита, на лбу стремительно росла сизая шишка.
– Ну, – сказал Серега спокойно, – ты понимаешь, что все кончилось?
Санька молча кивнул.
– Тогда гони книгу.
Санька встал, вынул из кармана скомканный носовой платок и принялся вытирать лицо. Потом он медленно, стараясь сдержать прерывистое дыхание, спросил:
– Какую еще книгу?
– «Детей капитана Гранта». Это же библиотечная книга. На меня записана, мне и сдавать.
– Не брал я никакой книги!
– Брал! Вчера ты стырил ее из Ведьминого Дома.
– Да не брал я ничего!
…Стражники, держа автоматы наизготовку, прошагали из коридора в зал. Краем глаза Серега ухватил и ствол пулемета, похожий на те, что рисуют в книжках для малышни. Ясное дело, усиленная охрана. Разомкнувшись, стражники исчезли в нишах, а на полу остался большой коричневый чемодан. Сбоку белела наклейка: «Васильев Саша, 3-й отряд».
Вытащи из-под кровати чемодан, – тихо сказал Серега.
Санька неохотно полез под кровать, долго возился там, шепотом ругаясь, а потом явился на свет весь в пыли, с большим коричневым чемоданом.
– Раскрой его, – велел Серега. Санька послушно щелкнул замками.
Крышка откинулась. Все молча ждали, что же будет.
И тогда Серега наклонился над чемоданом и резко перевернул его. Гора вещей вывалилась на пол. А наверху этой горы лежала книга. В зеленой коленкоровой обложке. «Дети капитана Гранта».
– Вот так, – сказал Серега, взял в книгу. – Подбери шмотки.
– Ну и что, – обиженно отозвался Санька. – Это, может, моя собственная книжка. А где та, я не знаю.
– Да? – вежливо поинтересовался Серега и открыл титульный лист. Крупным почерком там было написано: «Ну, Серый, погоди!»
– Что, Санечка, забыл стереть? – поинтересовался он опять. – Впрочем, дохлый номер. Фломастер плохо оттирается.
Санька хлюпнул носом.
– И что же мне теперь будет? – спросил он. Вроде бы и с улыбочкой спросил, а все равно на губах запеклась липкая корочка страха.
Серега хотел было ответить, но за него это сделал Леха. Накинув покрывало на свою постель, он задумчиво посмотрел на Саньку.
– А ничего тебе не будет. Живи. Теперь-то что… Не бойся, никто тебя не тронет.
– Тем более, что Замок разрушен, – добавил Серега, и они с Лехой улыбнулись друг другу.