Ведьмин огонь
Шрифт:
Однако, несмотря на то, что удары Крала не приносили чудовищу вреда, Нилен заметила, что тварь слабеет от прежней раны и с каждой минутой становится все слабее.
Чудовище держало раненую руку далеко на отлете и защищалось только крыльями.
— Заставь его выйти на свет! — крикнул Эррил. — Тогда ты сможешь его ранить!
Крал мгновенно изменил направление атак, и скоро твари действительно пришлось выбраться на свет. Правда, в ту же минуту зверь опомнился и начал наступать на противника, снова уходя в темноту. Когтистой здоровой рукой он попытался
Удовлетворенно завизжав, он сам перешел в наступление, наседая на Крала и почти играя им. Позиции переменились. Теперь постоянно атаковал скалтум, а горец отступал, истекая потом и стоя лицом против солнца. Он начал заметно выдыхаться.
Чудовище торжествующе воздело крылья к небу и приготовилось к последнему смертельному удару.
Нилен в страхе зажала ладонью рвавшийся крик, но Крал огромным прыжком выскочил опять в полосу света.
Скалтум обиженно зашипел, но не мог дотянуться до горца, не выйдя за черту тени.
— Бежать здесссь некуда…. Человечессская тварь… — захохотал он и высунул длинный черный язык.
И Нилен с ужасом поняла, что скалтум прав. Солнце падало лишь на небольшой квадрат улицы, по всем четырем сторонам которого лежала тень. А в тени чудовище было неуязвимо.
Крал нервно оглядывался, не видя выхода.
Елена ничего не видела вокруг. А Нилен нервно соображала. Если горец проиграет, Эррил останется один против черного мага и лорда ужаса. Этого нельзя допустить! Быстро оглядев содержимое повозки, женщина увидела железную банку из-под рыбы и, схватив ее, стала ловить солнечный луч. А когда ей это удалось, она, не задумываясь больше, направила его прямо в лицо скалтуму.
Чудовище взвизгнуло и попыталось отскочить, но Нилен неизменно наводила солнечный луч прямо в морду мечущегося зверя.
Крал быстро осознал возникшее преимущество и ринулся в бой с новой яростью. Он размахивал топором, нанося удары по груди и горлу чудовища. Под воздействием света кожа скалтума потеряла защиту тьмы, и лезвие стало погружаться в плоть.
Скалтум отходил, хватаясь за шею, из которой рекой хлынула черная кровь Вот он зашатался и последним усилием попытался закрыться крыльями, но вдруг рухнул прямо в солнечный квадрат. Кровь, коснувшись булыжника, зашипела и пошла пузырями.
Крал подошел ближе, и в лучах солнца блеснул занесенный над узкой головой топор.
Как Крал покончил со скалтумом, Эррил уже не видел, поскольку все свое внимание вновь обратил на черного мага. От вида черной рясы внутренности у него свело острой болью — как мог человек отдаться этой темной силе, зная, что она отравила, уничтожила, истерзала всю страну?! Эррил чувствовал, как кровь его закипает гневом, какого он не испытывал уже больше столетия. И ощущение это ему неожиданно понравилось.
— Твой пащенок мертв, старик! — выплюнул он в лицо старику. — Так освободи мальчишку, а не то и тебе грозит та же участь!
Опустив капюшон на самые глаза, маг прятался за мальчиком, изо всех сил налегая на посох, словно едва мог передвигаться.
— Ты вмешиваешься в то, чего понять тебе не дано, — огрызнулся он и поднял правую руку, сверкнув морщинистым обрубком. Воздушные волны, поднявшиеся с земли, вздули полы рясы и подняли их к самой груди; темнота неожиданно сгустилась у правого запястья и, как черная роза, расцвел на культе темный кулак, созданный мраком. — И к тому же угрожаешь тем, чего выполнить не в силах!
— Сейчас проверим, — сузил глаза Эррил.
Маг раскрыл черный кулак, расправив пальцы, поглощавшие свет.
— В последний раз говорю тебе — отдай девчонку. Зачем она тебе? Ты не знаешь ни кто она, ни что она значит.
— И не подумаю, старый дурак, — спокойно ответил Эррил и поднял свой меч, стараясь выбрать позицию так, чтобы не задеть неподвижного мальчика.
Маг притянул посох к черным пальцам, и тот из серого превратился в черный, окутанный тенями ночи, но вместо того чтобы тоже изготовиться к бою, положил свою живую руку на плечо застывшей фигуре.
— Оставь мальчишку! — крикнул Эррил и обрушился на мага, стремясь предупредить любое действие с его стороны.
Но старик закинул назад голову, так что капюшон упал, и в первый раз Эррил увидел то, что скрывалось под черной тканью. Их глаза встретились, и сердце Эррила окаменело.
Нет! Этого не может быть! Но обнаженный меч выпал у Эррила из рук, прозвенев по каменной мостовой.
Тогда старик поднял посох и сильно ударил им по булыжнику. Душная мгла поднялась из-под земли и плотным саваном окутала и мага, и мальчика.
— Неужели годы не научили тебя ничему, Эррил?!
Однако черная стена в мгновение ока исчезла, вспыхнув напоследок жгучим пламенем. Там, где только что стояли старик и мальчик, вдруг стало пусто.
Сзади голосом, полным отчаяния и горя, закричала девочка, а Эррил упал на колени, низко опустив темную голову.
Он плохо слышал, что именно кричала девочка, ибо перед глазами его все еще стояло лицо черного мага — слишком знакомое лицо. Тот же сломанный нос, выдающиеся острые скулы, тонкие поджатые губы. И культя на правой руке.
Он вспомнил человека, скорченного вместе с Шорканом в восковом кругу много столетий назад, в ночь появления Кровавого Дневника.
И тогда с его губ слетело подлинное имя черного мага:
— Грешюм!
КНИГА ВТОРАЯ
ОЧАГИ И КАМЕННЫЕ ПЛИТЫ
Толчук осторожно пробирался между камнями в лощине, ощущая их сухое тепло. Дождей не было уже давно. Он обернулся и посмотрел на скалы, выстроившиеся на горизонте, как настоящая армия: самая высокая из них по прозвищу Большой Клык, тянувшаяся к небу на далеком севере, окуталась черным облаком. Скоро лощина снова потонет в грязи, которую разносят по всему своему пути потоки, устремляясь с высоких гор в бескрайние долины.