Ведьмин огонь
Шрифт:
Джоах прикусил нижнюю губу и решительно шагнул на первую окраинную улицу, ведшую через купеческий квартал. Сглотнув тяжелый ком, застрявший вдруг в горле, Елена пошла за ним.
Первой на их пути оказалась лавка мясника. Весь товар в виде потрошеных свиней, баранины и обезглавленных кур был густо облеплен мухами, а сам хозяин с окровавленным ножом в руке хорошо был виден через широко распахнутые двери лавки. Его грубые черные волосы над бледным, покрытым потом и маслом лицом почему-то всегда напоминали Елене свиную щетинку.
Девушка инстинктивно
Дети шли по другой стороне улицы и почти уже миновали лавку, как из дверей раздался властный и хриплый голос:
— Эй, мальчишки! Ну-ка стоять, где стояли, и не двигаться!
Брат и сестра окаменели.
Из двери лавки показался солдат, и Джоах невольно сделал шаг вперед, прикрывая сестру.
Солдат, в красно-черной форме и со шпагой в ножнах, шел лениво, и по его темным волосам и карим глазам сразу можно было сказать, что это не местный новобранец, а иностранец, служивший в гарнизоне города за деньги. Нос его был сломан в многочисленных драках, а походка выдавала опытного вояку:
— Откуда вы, парни?
Джоах сделал незаметный знак Елене, чтобы та совсем спряталась ему за спину:
— Мы проверяли силки, господин солдат.
— А мальчишку с девкой на лошади не видели? — солдат махнул в сторону леса.
— Никак нет, господин солдат.
Но глаза стражника уже остановились на Елене, стоявшей понурив голову и засунув правую руку глубоко в карман.
— Ну, а ты, молодой человек?
Побоявшись, что голос выдаст ее, девочка только молча мотнула головой.
— Тогда катитесь отсюда, да побыстрей! — И бравый вояка кивком головы направил их к центру.
Дети проскочили мимо солдата, но в последнее мгновение Елена обернулась и увидела, как, приставив ладонь к глазам, тот внимательно смотрит в сторону леса. Постояв так и ничего не обнаружив, солдат лениво вернулся в лавку.
Молча дети дошли до угла и только тогда Джоах в ужасе прошептал:
— Зачем они охотятся на нас? Что мы им сделали: Давай-ка сначала доберемся до пекарни.
Но, как ни старались дети идти спокойно, при виде дома тетки они чуть не бросились к нему со всех ног. Елена едва успевала за сумасшедшими шагами брата. Юноша первый свернул за угол, но вдруг остановился так резко, что Елена невольно влетела ему прямо в спину, заставив сделать еще шаг вперед. Теперь и она увидела, что происходило за углом.
Там, где когда-то стояла пекарня Филы, наполненная ароматами фруктовых пирогов, воздушных пирожных и свежего хлеба, теперь стояли обугленные и еще слабо дымящиеся балки. В первое мгновение Елена подумала, что это она сожгла этот дом вместе с садом, но толпа с факелами быстро объяснила ей все.
— Она сама вступила в связь с дьяволом! — прокричал кто-то из толпы.
— Поставьте ей дьявольский знак прямо на лоб! — провизжал истеричный женский голос.
— Все, кто пожалеет эту женщину, будут немедленно изгнаны из города!
— Повесить ее, повесить!
Увидела Елена и саму тетю Филу, стоявшую на коленях перед сожженным домом, по черному лицу тетки катились светлые капли слез. Один из кузенов лежал вниз лицом в луже крови.
Елене стало дурно. Значит, ее огонь не только сжег сад, но и уничтожил большую часть ее семьи. Она слепо сделала шаг вперед.
— Нет, — остановил ее брат — Нет.
Дети еще могли бы незамеченными юркнуть обратно за угол и спастись, но движение Елены и слова Джоаха сразу же привлекли внимание взбудораженной толпы. Правда, вид двух оборванных мальчишек разочаровал их, и через секунду про них забыли бы, но тут в них вперился безумными глазами еще один кузен, тот самый Бертол.
— Вот! — закричал он, — указывая на детей пальцем. — Вот мои кузены! Посмотрите! Посмотрите! Мы вовсе не прятали их у себя в пекарне!
Рука тетки на секунду взметнулась, словно стараясь загнать слова сына обратно в глотку и предотвратить ужасное предательство, но глаза ее посмотрели на девочку с укором и болью.
Толпа рванулась, и Джоах еще попытался, схватив сестру за руку, броситься прочь, как сзади на плечи обоим легли чьи-то тяжелые руки.
Елена пронзительно завизжала и тщетно попыталась освободиться, но их с Джоахом уже толкали к толпе. Обернувшись, девушка увидела над собой бледное лицо мясника. Толстыми руками он толкал их легко как котят, и губы его почернели от ненависти, а глаза — от предвкушения скорой резни.
— Зовите стражу! — прокричал кто-то из толпы. — Мы поймали это дьявольское отродье.
Эррил стоял и хмурился, глядя на плачущего горца, так и не поднимавшегося с колен. Нилен была в совершенном удивлении, прикрывая маленькой ладонью полураскрытый рот.
— Крал, я никогда не говорил, что твой народ обречен. Я ничего об этом не знаю. Так что встань и забудь эти глупые бредни.
Но горец только стонал, не отрывая лицо от пола. К ним приблизился трактирщик, неся метлу поперек своего толстого живота:
— Ну-ка выметайтесь отсюда! — он замахнулся метлой и ткнул горца ее палкой. — Вон, пока этот олух не продавил мне весь пол!
Крал медленно поднялся и навис над трактирщиком, как медведь:
— Придержи язык, хозяин, а не то я прибью его гвоздями к твоему полу.
Трактирщик отскочил и, обороняясь, поднял метлу:
— Не заставляйте… не заставляйте меня вызывать стражу!
Крал потянулся к метле, но Эррил быстро положил ему на локоть руку:
— Не трать понапрасну времени и сил, Крал. Оставь его. — Легонько подталкивая великана к выходу, Эррил чувствовал, будто катит через вязкую грязь огромный камень. Но камень катился все легче и легче, и через пару секунд он уже вывел горца во двор.