Ведьмин подарок
Шрифт:
— А где еще играть? Стас аккуратист и педант; когда уходит, все бумаги прячет по ящикам и в сейф. А у нас столы от папок с делами ломятся. Теперь он зачастил в Белую Церковь, так что вряд ли сегодня будет.
— А чего в Белую? Вы же по городу работаете, — удивилась я.
— Дело он ведет — женщину здесь удавили, а живет она в Белой.
— Ты говоришь, что он туда зачастил. Может, у него там родственники живут?
— У Стаса родственники? Никого у него нет. Воспитывался он в детдоме «Счастливое детство», где-то около Днепропетровска.
— Понятно. А что вы еще можете о нем рассказать?
— Ты что, досье на него
— Просто интересно, что он за человек.
— Скрытный, сухарь и педант. А баб он любит… Пардон, девушек на выданье.
— Тьфу! Чайник не работает — сгорел, что ли? — подал голос Митя.
— Раз вы девушку не хотите напоить чаем, то я ухожу.
— Да сейчас что-нибудь придумаем! — Пашка вскочил.
— Мальчики, пока! Надеюсь, к следующему моему приходу вы чайник исправите! Стасу — пламенный поцелуй!
Я почувствовала, что волнуюсь; предстоящая встреча с Егором занимала меня больше, чем поиски могилы Ларисы Сигизмундовны. Посмотрела по календарю — прошло два месяца и одиннадцать дней с тех пор, как мы расстались с ним после моей выходки в кафе, но казалось, что прошли годы. К встрече я готовилась, как к первому свиданию, и долго выбирала наряд. Короткое черное платьице облегало меня, как перчатка, подчеркивая каждый изгиб моего тела; его дополняли легкая курточка и шнурованные ботиночки на сверхвысоком каблуке. Ничего, если буду немного выше его — возможно, это будет символично для нашей встречи. Я уложила волосы и тщательно нанесла макияж. Не помню, кто сказал: «Перед решительным делом мужчина думает, что ему говорить, женщина — что надеть». Ведь обычно побеждает тот, кто первым наносит удар, а мой наряд должен был произвести подобное действие.
Егор меня ожидал у входа в свой офис, и по его покрасневшему от студеного ветра лицу можно было предположить, что он вышел ранее оговоренного времени. На первый взгляд он был таким же, как и прежде: официоз в длинном темном пальто, черном костюме с бордовым галстуком, невозмутимым выражением лица и шлейфом дорогого одеколона, гипнотически действующего на меня. Его преуспевающий вид за версту кричал о достатке и неуклонном карьерном росте. Десять из десяти на вопрос о его профессии приняли бы его за адвоката или менеджера высокого ранга. Он слегка поморщился, когда я махнула ему рукой, предлагая забраться в мой «ниссан-микра», и, наклонившись к открытому окошку, предложил:
— Давай поедем на моем «лексусе».
«Ого, он, оказывается, за это время поменял автомобиль!» Мне ужасно хотелось проехаться на этом чуде тех ники, но перед тем, как бить «врага», надо вынудить его занять неудобную позицию. Для этого вполне подходит моя «малютка».
— Мне нравится быть за рулем.
— Нет проблем. Я тебе уступлю место водителя. Тебе будет интересно на «лексе» проехаться. — Он с явным неодобрением посмотрел на «малютку» — предмет моей гордости.
«Ну конечно, мы такие — нам подавай „позолоченную карсту с сотенным табуном лошадок под капотом!“
Он молча забрался на пассажирское сиденье, решив не дразнить меня, так как знал, что это ничем хорошим не закончится. Вообще-то я человек очень миролюбивый, если меня больно не задевать. А его мама меня задела так, что от воспоминаний об этом у меня в одно мгновение закипает кровь. Пассивная оборона Егора подействовала на меня умиротворяюще, и я стала вести себя, как пай-девочка,
Дорога по перегруженным автотранспортом улицам города наконец привела нас к кладбищу, скрывающемуся за красной кирпичной стеной, и я припарковала автомобиль возле главного входа.
Мне стало стыдно, что я не подумала об этом заранее. Я пожала плечами и съежилась под порывами леденящего ветра, а Егор, окинув меня внимательным взглядом, предложил:
— Посиди в машине, а я пойду в контору и разведаю обстановку: где, что и как. Как фамилия усопшей и когда ее похоронили?
Мне было приятно ощутить его заботу обо мне, и, сообщив необходимые сведения, я скрылась в автомобиле. Мне вспомнились слова Бернарда Шоу: „Испытанием воспитанности мужчины или женщины является их поведение во время ссоры“. Я даже на мгновение засомневалась в правильности своего поведения в кафе во время последней встречи, но тут мне на выручку пришел Марти Ларни с любимым мною выражением: „Быть человеком — это много, но быть женщиной — еще больше“.
Егор не возвращался довольно долго, и я уже собиралась отправиться на его поиски, как он наконец появился, на мои вопросы отвечал односложно. Со словами: „Сейчас сама все узнаешь“, — он повел меня в контору. Скромная обстановка, поцарапанные столы и ожидающий меня горячий чай в большой кружке. И чудо — букет белых хризантем. Заметив мой взгляд, Егор пояснил:
— Здесь есть теплицы, так что с цветами у нас проблем нет. Давай, согрейся чаем, нам предстоит небольшая прогулка, а ты для нее слишком легко одета. Заодно тебе кое-что расскажет Тимофей. — Он указал на хозяина комнаты, небольшого кряжистого мужчину лет шестидесяти, в ватнике и лыжной шапочке. Его лицо было настолько иссечено морщинами, будто его изрубили саблей. Он, повинуясь жесту Егора, как музыкант оркестра дирижеру, сразу начал свой рассказ, и, по всей видимости, его словоохотливость обошлась моему спутнику в копеечку.
— Задала нам эта старуха хлопот! Такого никогда не было за все время, что я работаю на кладбище, А ведь уже четвертый десяток лет я здесь в штате Похороны теперь нечасто бывают — в основном подхоронения. Выкопали мы — я и помощник мой Яшка Басурман — ей яму, все как полагается. Это прозвище у него такое — за то» что насмешник большой, ничего для него святого нет. Все норовит напакостить да наподличать. Бывает, и цветы на соседнем военном кладбище ворует и дает на продажу своей подружке Соньке. Той тоже палец в рот не клади.
— Тимофей, ты по делу говори, — остановил его Егор.
— Словом, любит Яшка позубоскалить, как покойника начинают отпевать. Привезли старуху в гробу, а процессия — курам на смех, мужиков человек шесть, из них четверо несут гроб. А позади двое, один из них с нехорошим глазом.
— Как это — с нехорошим глазом? — не поняла я.
— Посмотрит на тебя — по спине мурашки ползут. Хотя второй мужик был ничего — щедро расплатился. Не торгуясь.
Я невольно вспомнила Ашукина и его неприятный взгляд. Неужели он был на похоронах?