Ведьмина дочь. Руны судьбы
Шрифт:
– Я никому не оказываю покровительства, Третья, – ответил Андрэс. – Но нет причин полагать, что она несёт в себе опасность.
– Но и в её безобидности мы не уверены, – не унималась женщина. – Её нужно запереть и изучить.
– Э, ребята, вы тут в средневековье, кажысь, заигрались. Мы на ролевые игры не подписывались, – вступил в разговор Димон.
А во мне в этот момент поднималась волна протеста. Как они посмели сотворить такое с беззащитной девочкой? Они, эти зарвавшиеся градоначальники, считающие себя здесь богами, это они заслуживают наказания!
Первой вскрикнула
– Не выйдет, дорогуша, – проговорил он.
А в следующее мгновение я отлетела к стене, сбитая с ног сильным ударом по лицу. Андрэс бил наотмашь, и только поэтому сознание не сразу меня покинуло. Прежде я успела увидеть, как в помещение врываются двое высоких, широкоплечих мужчин, и хватают сопротивляющегося Димона, выворачивая ему руки за спину.
Глава 4
– Эй, Римма, или как там тебя, давай уже возвращайся в суровую реальность, – кто-то легонько похлопал меня по щеке.
Открыла глаза и чуть не вскрикнула. Надо мной нависал Димон с запёкшейся на разбитой губе кровью и огромным синяком на скуле, глаз уже начал заплывать.
– Ты на себя бы посмотрела, – проговорил друг, заметив как я его разглядываю.
Медленно села. Болели плечо, щека и спина.
– Что они с нами сделали? – спросила, поморщившись.
– Да ничего сверхъестественного, отдубасили и в камере заперли. Андрэс, козёл, ещё и весёленький вечерок устроить пообещал. Может намагичишь чего, и смоемся отсюда под шумок? – разложил всё по полочкам Димон.
– Да не умею я по заказу, – сокрушённо покачала головой, и снова скривилась от боли.
– Ну надо же! Когда не просят – она всегда пожалуйста! Навредить, напортачить, это мы можем! А когда шкуры спасать надо, так сразу ныть начинаешь "Не могу" да "Не умею". И какая тогда польза от твоей супер силы? Никакой! Бесполезная ты! – По мере того, как Димон всё это мне высказывал, внутри поднималась волна обиды, злости и решимости.
– Только не на меня направляй, а вон на ту стену, – проговорил, улыбаясь Димон, когда я резко вскочила, чувствуя почти нестерпимый жар в ладонях.
Я и направила… выплёскивая в ударе все свои переживания и обиды.
– Вот видишь, а говорила, что не умеешь по заказу, – усмехнулся друг, хватая меня за руку и утягивая в образовавшуюся в стене большую дыру.
Но, стоило мне ступить на заросший травой заброшенный участок, как в ушах опять зашумело. Но на этот раз не было ощущения нереальности происходящего. И боль, резкая, жгучая боль в висках тоже была настоящей. Из ушей пошла кровь, и я упала на колени, почти физически ощущая, как что-то, или кто-то, не отпускает меня, не позволяет уйти по какой-то неведомой мне причине.
– Да этот полтергейст когда-нибудь закончится, или нет? – проворчал Димон, беря меня на руки и удаляясь от тюрьмы.
Я едва расслышала его слова, несмотря на то, что говорил он практически мне в ухо. Пустующий участок пролегал совсем рядом со стеной, и с каждым шагом друга в её направлении мне становилось всё тяжелее дышать.
– Стой, – прохрипела с трудом. – Она убьёт меня. Нельзя уходить, нужно вернуться и забрать книгу.
– Ты издеваешься? – возмущённое восклицание резануло по больным ушам. – Мы из-за твоей книженции тут поляжем невинно убиенными жертвами сектантов, и поминай, как звали. Они же совсем без тормозов! А Андрэс этот тоже Дамблдор ещё тот. На него твои фокусы не действуют, так что с ним воевать вообще не вариант.
Изъяснялся Димон довольно странно, но общий смысл я уловила. И главной неожиданностью стало то, что у Андрэса тоже есть способности. А что, если это именно он открыл врата? И нас в лесу он мог найти, почувствовав меня. И теперь он хочет, чтобы я завершила начатое им! Я обязана забрать гриморию!
– Возвращаемся, – проговорила уверенно.
– Куда? В камеру? Так там сейчас сквозняк небольшой образовался, если ты не заметила! – не унимался Димон.
– Нет, не в камеру. Но город покидать нельзя. И одна я не справлюсь. Знаю, это опасно, но больше мне не у кого просить помощи.
Этот весёлый, доверчивый, и такой светлый парень был единственной моей опорой в этом мире, и его отказ убил бы во мне последнюю надежду. Но он не отказался…
– Ну, надо так надо, – вздохнул Димон. Поставил меня на землю, убедился, что не шатаюсь, схватил за руку, сжал ладонь и повёл обратно, как ребёнка. – Пошли тогда искать партизанские кусты. Где-то же нужно устроить логово, а то поймают и опять по головам настучат, – поморщился он, осторожно ощупывая заплывший глаз.
Мы прошли вдоль стены не больше двухсот метров и наткнулись на заброшенный, полусгнивший амбар с маленьким погребом, в котором даже несколько банок с солениями и вареньями сохранилось.
– Ну вот, у нас даже ужин сегодня будет, просто шикарный, – усмехнулся Димон, сдувая пыль с пузатой банки с мочёными яблоками.
– Ночью нужно будет проникнуть в подвал дома Андрэса, – предупредила я друга.
Димон скривился, попыхтел, но в результате пробурчал:
– Нужно, значит проникнем. Только чувствую, поймают нас, и в том же подвале прикопают.
– Не прикопают. Я им живая нужна, – уверенно ответила парню.
– Везёт тебе. А вот невыдающийся студент Димон им за каким надом? То-то и оно, что ни за каким. И меня за милу душу прикопают! – с задорной улыбкой проговорил парень, усердно ковыряя ржавым гвоздём металлическую крышку на банке.
Такое лёгкое отношение к сложившейся ситуации вызвало улыбку. Как ни старалась, но я не могла понять, каким образом в таком жестоком мире смог прижиться и сохранить свою чистоту такой светлый человек. Димон просто жил и наслаждался жизнью. Он помогает мне и, уверена, что раньше помогал другим. И так естественно у него это получается, что в душе зарождалась надежда, а беды казались уже не такими горькими.
– Кушать подано, – объявил друг, демонстрируя мне с трудом открытую банку с яблоками.