Ведьмина скрыня
Шрифт:
В этот раз она упала неудачно, угодив лицом в неглубокую лужу, и невольно захлебнула застоявшейся воды. Вонючая жижа ледяным комом прокатилась по горлу, Яся согнулась пополам, едва сдерживая спазм. Когда её немного попустило и она попыталась встать на ноги — темнота разверзлась пульсирующей воронкой, опрокинула навзничь, завертела…
Очнувшись, Яся не сразу поняла, где находится. В мутном сумраке кляксами плавали тени, рядом на земле слабо поблёскивали озерца луж, из стен густо прорастали спутанные корни, а сверху падал слабый свет — там, на самом краю ямы сидели,
Фонарики, блукачие огни — безошибочно определила их Яся. Вскочив на ноги, она тихо посвистела существам, будто собиралась их подразнить. Человечки полыхнули ярким светом, а потом рассыпались на искорки и пропали. Снова стало темно, но в этот раз темнота не мешала — Яся прекрасно ориентировалась в ней.
Выбраться на поверхность она смогла очень легко. Яму, казавшуюся такой глубокой, преодолела всего в два прыжка, и даже не задумалась — отчего так получилось.
Дыра, в которую Яся так некстати провалилась, оказалась истлевшим дряхлым пнём. Тусклый зелёный мох разросся над ним густым покрывалом, помешав ей раньше разглядеть яму-ловушку.
Растерев под кроссовкой остатки трухлявой коры, Яся утратила к пню интерес и быстро огляделась.
С момента её падения прошло довольно много времени — над макушками сосен успела взойти луна и теперь тускло мерцала, проглядывая сквозь складки облаков. Чёрными точками подле луны вились гарцуки — предчувствуя скорые перемены всё никак не могли угомониться.
Прищурившись, Яся проследила за ними и вздохнула.
Интересно, почему её не стали искать? Игнат первым должен был заметить её исчезновение!
Они разговаривали с бабкой о чём то, и, наверное, не сразу поняли, что она потерялась. Возможно, они до сих пор бродят где-то рядом, волнуются, переживают.
— Не обольщайся, — жестко осадил Ясю внутренний голос. — Гана, может, и волнуется. Но точно не Игнат. Ты ему совершенно безразлична. Прими эту данность и успокойся.
— Ни за что! — упрямо тряхнула волосами Яся, и сама удивилась не свойственной себе решимости. — Игнат ещё обратит на меня внимание. Вот увидишь!
Помрачнев, она бездумно побрела сквозь кусты. И ветки сами раздвигались, освобождая для неё проход.
— Без присухи у тебя вряд ли получится. — продолжил поддразнивать голос.
— Не получится, значит будет присуха! — согласилась Яся, с шумом загребая слежавшиеся листья.
Мысли об Игнате волновали её. Ясе отчаянно, по-детски, хотелось провести пальцем по его ужасному шраму, а потом легонько поцеловать. Никогда раньше она не испытывала подобных чувств. Все немногочисленные прошлые отношения казались теперь тусклыми и какими-то неправильными, ненастоящими.
Кожа на лице внезапно засаднила. Сотни иголочек закололи её, стараясь проникнуть поглубже. Яся похлопала себя по пылающим щекам и ощутила под ладонями грубую корку.
Это грязь — догадалась она. Всего лишь грязь от той лужи из ямы. Вода смоет её без следа. Нужно лишь немного потерпеть.
— Жаль, что тебя не видит Игнат. — внутренний голос всё никак не мог успокоиться. Но Яся не среагировала на издёвку — притормозила, пропуская шлепающую наперерез перевейницу с корзинкой. Из-под небрежно накинутой тряпицы тускло поблёскивали белым птичьи черепа, тонкая косица с вплетёнными сорными травами змеёй извивалась за спиной твари.
Перевейница даже не взглянула на Ясю, лишь взмахнула подолом длинного платья, оставив на тропе несколько блёклых перьев.
Яся не стала переступать через них — предусмотрительно обошла вокруг.
Перевейнице ведь только того и надо — перемести, запутать дорогу, чтобы жертва потеряла ориентиры, навечно осталась бродить среди лесов и болот.
Чуть дальше возле старого замшелого ствола копошилось нечто приземистое и тёмное, ворошило длинным носом-сучком полусгнившие листья. В том месте, где полагалось быть шее, болтался обрывок тесьмы, раньше яркой и пёстрой, теперь же полностью утратившей цвет. Тесьму когда-то давно повязала бабка-знатуха, творя обряд над колодой-присыпушей. Оставленная после обряда в лесу, переродилась та колода в шатуна-борового, и с той поры затаила злобу на людей.
При виде борового, Яся собралась отступить за сосну, но тот почуял её и повернулся, прервав возню. Злые крошечные глазки скользнули взглядом по Ясе, и существо неожиданно поклонилось ей, совсем не пытаясь напасть. Яся чуть запоздало кивнула в ответ, и быстро прошла дальше, приказав себе не оборачиваться на таращившегося ей вслед перерожденца.
Защиты от нечисти у неё не было никакой, однако Яся совсем не испытывала страха. Она вдруг почувствовала себя в лесу своей.
Над головой мелькнула чёрная тень — хапун сорвался с дерева с пронзительным криком, завис, расправив кожистые крылья. Он пытался получше рассмотреть Ясю, и она на всякий случай прижалась к ближайшему стволу, стараясь сделаться как можно незаметней. Спускаться к земле хапун не стал, сделав пару кругов, улетел на болото, к своему логову.
Но не успела Яся перевести дух, как из дерева потянулась сухая шишковатая рука, мазнула её по плечу кончиками когтей.
Праява! Яся поспешно отпрыгнула, готовая дать отпор твари. Но та быстро потеряла к ней интерес, тусклый глаз мигнул по совиному и пропал под корой.
Стараясь держаться подальше от деревьев, Яся поспешила дальше. Лицо вновь засаднило. Кожа на нём натянулась, готовая вот-вот лопнуть.
Умыться бы! Смыть с себя грязь и воспоминания о мерзкой луже! Да только где взять воды?
— Дойди до болота. Здесь рядом. — тут же посоветовал внутренний голос, он звучал сейчас совсем по-иному — вкрадчиво и мягко, непохоже на себя.