Ведьмино отродье
Шрифт:
— Да! — закивал Вай Кау. — Угадал. Такие времена! «Обман и гнев стучатся в мою дверь…» Так вроде говорил твой Стоокий? А теперь посмотри на себя. Полюбуйся!
Адмирал снял со стены зеркало, осторожно навел его на Рыжего…
И Рыжий помертвел от ужаса! Еще бы: вся его грудь была сплошь утыкана спицами… а он все еще был жив! Рыжий вдохнул, еще вдохнул, а после шумно выдохнул, потом еще раз и еще — и спицы шевелились на нем, как живые… а боли он не чувствовал. Странно! Рыжий сглотнул слюну, спросил:
— Кто это так меня отделал?
— Я, — гордо сказал адмирал. — Ваш покорный слуга.
— …А зачем?
— Хотел поговорить с тобой, вот и отделал. Когда эти мерзавцы
Коптил, потрескивал светильник, в часах шуршал песок. Светильник! О! Свет в адмиральском кабинете — это добрый знак. Ему-то самому свет зачем? Свет, значит, для тебя, для желанного гостя, полковник. Ты, значит, нынче у него в фаворе. Или же ты ему сейчас очень нужен. Зачем-то… Но ведь и он тебе тоже очень, очень нужен! Так что вы, возможно, еще и договоритесь между собой, найдете общий интерес. А коли так, то главное сейчас — это не спешить, взвесить все как следует, и тогда, может быть, тебе удастся добиться многого, а то и вообще всего. Ну а сперва… Рыжий скосил глаза на спицы. Да, это несколько другие спицы. Те, что торчали в Ларкене, были значительно длинней. И Бейку прикончили тоже длинной и толстой спицей боевой. А здесь не спицы, а скорее иглы. Рыжий с опаской поднял лапу, хотел было дотронуться до этих странных игл…
— Хва! — рявкнул адмирал.
Рыжий поспешно убрал лапу. Вай Кау встал и подошел к нему, сел рядом с ним, сказал:
— Пока что ничего трогать нельзя. Здесь своя сложная, если хочешь, научная система. Свой порядок. И то! Если втыкать не так, не по уму, то загремишь в мешок. И также убирать надо правильно. Это же тебе не простые вязальные спицы! Этими можно убить, если хочешь, а хочешь, ими можно оживить. Диалектика! Что задрожал? Болит?
— Нет-нет!
— Тогда не шевелись. А то, ты знаешь, эти спицы… Ой, с ними мороки! Сперва их накаляют на огне, потом обмакивают в гролль и только после уже ставят. И еще у каждой спицы свой черед и свое место. Вот, скажем, эти две, — и адмирал при этом осторожно дотронулся до тех спиц, о которых рассказывал, — эти прикалывают душу. Их всегда ставят первыми, а снимают последними. А что! Душа приколота — и ты живешь, пусть тебе тогда даже голову отрежут. Такое тоже иногда нужно бывает. Но на этот раз нужно не было, я твою голову не трогал. Я и так, вместе с головой тебя вылечил. Такой вот лекарь-пекарь, с того света аптекарь. А теперь будем это дело помаленьку снимать. Мы ж не ежи! Т-так… Вот, начнем… Р-раз!
Р-раз!
Вай Кау дергал спицы, ухмылялся. Рыжий терпел. Сняв спицы, адмирал сходил за шкаф, принес оттуда банку какой-то едкой, но душистой мази и аккуратно обработал ею ранки. Спросил, склонив голову набок:
— Жжет?
— Нет. То есть не очень.
— Вот и терпи. Как перестанет жечь, тогда скажешь. А пока что молчи.
Рыжий лежал, а адмирал сидел над ним: молчали. Когда боль улеглась, Рыжий сказал:
— Готово.
— Хорошо. Теперь… Лежи, лежи!.. — адмирал посмотрел на часы и сказал: — Теперь о главном. Да! Я ж неспроста, — он усмехнулся, — я ж неспроста с тобой вожусь. Ведь что я, в самом деле, что ли, добрый лекарь? Нет, я Старый Голодный Крот, так меня называют. И так оно и есть. Да, я крот. Копаю, нюхаю, ловлю вас, косарей, потом душу, потом пью вашу кровь. И чем больше я вас, мерзавцев, задушу, тем больше выпью крови — и тем я здоровей, и тем мне радостней. Так говорят?
— Д-да, — нехотя ответил Рыжий. — Так.
— Вот то-то же! Такой вот я злодей. А тебя оживляю. Зачем?
Рыжий молчал. Вай Кау, подождав, спросил:
— Не знаешь?
Рыжий не ответил.
— А знаешь ведь! — гневно воскликнул адмирал. — Ну, говори! Не то…
— Что?
— Ничего!
И вновь они молчали — долго. Потом Вай Кау наконец сказал:
— А ты действительно не скот. Не то что все они. И это первое, из-за чего ты жив остался.
— А что второе?
Вай Кау усмехнулся, не ответил. Зато опять сказал:
— Да, ты не скот. Вот, скот ко мне придет, и я сниму очки: и он как муха в моей лапе. А ты — кремень. Таких нужно беречь! Вот я тебя и берегу. А ты себя? Зачем полез в подвал? Предупреждали ведь! Знаки давали, не пускали… А, что и говорить!
Вай Кау махнул лапой, замолчал. Рыжий спросил:
— Что, снова здесь бунт?
— Д-да, — нехотя ответил адмирал. — Хинт, Чиви Чванг, Ларкен. Ну и другие, не без этого. Вот я и повелел, чтобы форт маленько почистили. И чистили. Тут подвернулся ты… И хорошо еще, что я подсуетился, а так бы быть тебе в мешке, вместе с Ларкеном, — и, помолчав, добавил гневно: Скоты! Скоты безмозглые! — и брякнул кулаком об стол. Еще об стол! Еще!.. И замер, засопел…
А Рыжий терпеливо ждал, ибо прекрасно понимал, что наконец-то адмирал устал паясничать, что наконец и его задело за живое. А если это так, то… Ну! Ну, еще! Ну! Ну!..
И адмирал и впрямь заговорил уже без подковырок, зло и откровенно:
— Ну что, скажи, они, эти безмозглые скоты, умеют?! Топить, жечь, грабить, брать заложников — и это все! А гонору в них! А наглости! И еще дразнят меня: Крот. Да, Крот! И что с того? Зимой тут был Всеобщий Сход, я попросил, чтоб мне представили баланс. Представили. И получилось: я — не смейся, один я! — принес Сообществу в три раза больше прибыли, чем все девять эскадр вместе взятые. И это все при том, что они грохотали, гремели, позорились на весь Континент, а я тихо-мирно сидел на одном месте. Сидел за этим вот столом! А как я это делал? Очень просто. Вот, скажем, первое: свободная торговля — это когда товары нашим клиентам поставляются свободно, минуя всякие надуманные формальности, сборы и прочее.
— А! Это контрабанда, да? — не без иронии поинтересовался Рыжий.
— Ты называй это как хочешь, — сердито отмахнулся от него адмирал, зато заказчики довольны! И, главное, они отныне знают: Ганьбэй несет им прибыль, а не кровь; значит, Ганьбэй нужно любить и всячески поддерживать… Теперь второе дело — сельское хозяйство.
— Плантации обманки?
— Да. И не надо скалиться! Пусть лучше лох обманется обманкой, чем явятся к нему Хинт, Чванг, Зунчаста, Щер… Да много их, скотов, которые придут и будут убивать и грабить почем зря. А так, с моим сельским хозяйством, то есть с моим вторым делом, все получается мирно, дружно и при взаимном удовольствии сторон. И есть у меня еще, поверь, и третье дело, и четвертое, и пятое, десятое, но об этом потом, а мы сейчас опять поговорим…
И адмирал внезапно замолчал. Рыжий, немного подождав, спросил:
— Поговорим о том, куда нам теперь бежать? Ибо на этот раз, мне кажется, тебе…
— Х-ха! — усмехнулся адмирал. — Бежать! Бегут только скоты, спасая свою шкуру. А я могу и не бежать, а просто откупиться… Нет, я не побегу уйду, но так, чтобы потом опять прийти сюда, но не просто так прийти, а красиво. Ты понимаешь, как?
— Да, понимаю. Вернуться, имея здесь, — и Рыжий поднял лапу, сжал ее в кулак и повторил: — здесь… Южный Континент! Так?