Ведьмино яблоко раздора
Шрифт:
Бабка умерла, царствие ей небесное, карге старой, давно было пора, а то черти в аду заждались. Яблоко из сейфа сперли. А он-то тут при чем? Ему что, больше других надо? Вон Томка ныла, что у нее ни авто, ни дорогих украшений, как у других, даже сапог приличных нет. А ему машина не нужна – куда на ней ездить? Да и небезопасное это занятие при наших-то дорогах и чайниках, что прав понакупили и ездить не умеют. Он уж лучше пешком походит – так надежнее. Цацки ему даром не нужны и сапоги тоже. Ему и в кроссовках удобно зимой и летом.
Или дядька Руслан мог сподобиться. Тот еще жук. Ему давно это яблоко покоя не давало, говорил, что надо его продать и деньги поделить. Дядьке Руслану как самому старшему и прямому наследнику, естественно, полагалась львиная доля. Вот кого надо подозревать в первую очередь. Мать и Яську вычеркивать тоже не стоит. Сказать по правде, все хороши. Всем им
До чего же паршиво жить в окружении беспросветной серости! И ведь никуда от нее не денешься, всюду достанет, как достал этот тупой капитан своими тупыми вопросами.
– Еще раз спрашиваю, вы знакомы с этим человеком? – тыкал пальцем Зозуля в фото Дмитрия Морозова.
– Не-е-ет, – промычал Володя, близоруко щуря покрасневшие от усталости глаза. Он никак не мог понять, чего от него хотят. Мужик на фото вроде бы знаком, но где он его видел, Лакришев вспомнить не мог.
– Этот человек приходил к вам домой третьего января, – освежил ему память Зозуля.
– Нет! – вспомнил Володя. Действительно, он приходил чинить компьютер. Только тогда у него была густая борода и очки с дымкой.
– Не нет, а да, – настаивал Леонид. – Вспомните, вы куда-нибудь отлучались из квартиры в тот день, когда вашу семью обокрали?
– Никуда, – потупил взор Володя. Нервы у него были ни к черту. Он уже понял, что капитан его расколет. – Только за пивом в ларек на пять минут вышел.
– И в это время ваш гость оставался в вашей квартире.
– Он компьютер чинил. Там вирус засел. Вызов компьютерного мастера стоит дорого, а у меня денег не было, только на пиво, ну и еще чуть-чуть, мать оставила. А он согласился починить за полцены, ну еще ему нужно было купить пиво, чтобы работа шла веселее. Человек проверенный, зуб даю! – Володя жестами проиллюстрировал, как из его рта вылетает зуб. – Мне его один чел порекомендовал.
– И этот чел, должно быть, Троян, с которым вы познакомились на сайте игры «Покорение Джомолунгмы».
– Да, – удивленно заморгал своими красными глазами Лакришев. – Откуда вы знаете?
Налоги надо платить – Дмитрий Морозов эту истину усвоил хорошо, но, увы, несвоевременно. Контролер пункта пропуска в аэропорту – крупная тетка с платинового цвета кудрявой прической – никак не желала войти в его положение и позволить ему покинуть пределы родины. Принять задолженность по транспортному налогу – две тысячи пятьсот сорок два рубля пятьдесят четыре копейки – она наотрез отказалась.
– Вот, возьмите без сдачи, – тщетно пытался просунуть в окошко Морозов пятитысячную купюру. – Мне очень надо уехать, у меня в Таиланде жена больная!
– Молодой человек, вы в своем уме?! Немедленно уберите деньги! Здесь вам не касса! – строго прикрикнула контролерша.
За нерадивым налогоплательщиком выстроилась нетерпеливая очередь: люди торопились на рейс до Бангкока.
– А где здесь касса? – не терял надежды Дима.
– Здесь нигде нет кассы. Даже если бы была, все равно бы вас не выпустили, пока платеж не пройдет. А проходит он как минимум за три банковских дня.
– Да, да, три дня – это если повезет, – отозвались из очереди бывалые неплательщики налогов.
Дмитрий прощальным взглядом посмотрел на табло с отображением своего рейса и поплелся к выходу.
– Какие-то паршивые две тысячи сломали все планы! – бормотал он, покидая здание аэропорта. Он вспомнил, как презрительно складывал в дальний ящик стола квитанции из налоговой инспекции. Суммы казались ему смешными и от того не обязательными к оплате. Да и некогда ему было ими заниматься! Это же надо специально идти в банк, стоять там в очереди… Все откладывал на потом, думал, что, может быть, как-нибудь потом оплатит при случае. И вот он, случай, наступил. Внезапно и в самый
Дима шел и думал, как ему поступить дальше. Во-первых, надо заплатить этот проклятый налог. Во-вторых, купить билет на другой рейс. Вот бы еще знать, на какое число брать билет – когда они там платеж примут?
Со съемной квартиры он уже съехал, и это было еще одним неудобством. Теперь получалось, что идти ему некуда, надо срочно искать жилье, а это, несмотря на вал предложений, дело хлопотное и затратное. Нет, он не нищий, но деньги счет любят. Дима мысленно ревизировал свои финансы, вычел из них кругленькую сумму на новую съемную квартиру и пришел к выводу, что теперь ему придется урезать свой бюджет – поселиться в Таиланде в отеле попроще.
Он позвонил Ксюше, дежурно справился, как они там с Дашей, посетовал на необходимость задержаться в командировке на неопределенное время. Врал он легко, без зазрения совести, ибо прибегал ко лжи часто, порой без особой надобности, просто по привычке. Потому что правда иной раз требовала объяснений, а этого делать не хотелось – попросту было лень. В этот раз на то, чтобы солгать жене, у Морозова имелись серьезные причины – не следовало ей знать все подробности его непростой жизни. Ксюша – она же баба, ее дело – на кухне поварешкой махать. Что она может понять, кроме простецкого сюжета телевизионной мелодрамы? Нельзя сказать, что Дима свою жену не любил. Он ее любил, но своеобразной любовью – спокойной и эгоистичной; любил, как любят хорошие удобные вещи. А вот дочь Дима любил иначе. Даша для него – небесное создание, которым можно и нужно любоваться, носить на руках и радовать. Ее кудрявая головка еще не замусорена ни телесериалами, ни всякой бытовой дребеденью; Даша улыбается искренне, смех ее чистый, слюнявые поцелуи – от души. Даже щиплет за щеки и дергает за уши она душевно, хоть порой и оставляет на них красные следы своих маленьких пальчиков. Тяжело лишать себя удовольствия видеть ее лучистые глазенки и трепать мягкие, как пух, кудряшки. Но ничего не поделаешь – пока придется какое-то время пожить вдали от семьи. Слава Богу, его профессия – программист – позволяет не быть привязанным к офису. Дима давно перешел на фриланс, работал в нескольких фирмах, разбросанных по всей стране. Это было очень удобно: захотел – работай дома, захотел – езжай в один из офисов. Дима, конечно, любил поваляться на диване, выспаться всласть, со вкусом позавтракать, читая новости в Интернете, а уж потом не торопясь приступать к делам. Так и было до рождения Даши. Как бы он трепетно ни относился к дочери, но собственный комфорт был ему куда дороже. Не мог он долго находиться в доме, наполненном детским криком, восклицаниями суетящейся жены, которой вечно нужна его помощь. Новости почитать невозможно: то молоко разогрей, то Дашу подержи… Ну его, дом этот, в офисе гораздо спокойней, там никто не шумит и не отвлекает по пустякам.
Морозов в очередной раз поблагодарил тот нелепый случай, из-за которого его выперли из педагогического института. Кем бы он тогда стал, если бы доучился до конца? Учителем географии с копеечной зарплатой, за которую пахал бы как проклятый? Отец его от поступления в пединститут отговаривал, мать подзуживала, а Дима уперся – хочу быть географом, и точка! На самом деле его прельщали легкая студенческая жизнь и окружение прекрасных дев. Он знал, что в педагогическом вузе юноши на вес золота, и поэтому все с ними носятся, как с писаной торбой. Так и вышло. Халява началась со вступительных экзаменов, на которых ему ставили оценки только за его принадлежность к сильной половине человечества. Так она и продолжалась до третьего курса: девушки, благосклонность педагогов – не учеба, а мечта. Еще до начала зимней сессии Дима отправился в ночной клуб праздновать ее окончание. Взяли с ребятами пива, посидели, потолклись на танцполе, познакомились со студентками из экономического университета – все складывалось удачно. Правда, девчонки потом вильнули хвостами и испарились, но этот факт Диму и его компаньонов не особо огорчил. В четвертом часу ночи они сидели на ступеньках перехода закрытого метро и хохотали над уличными фонарями. Дима был равнодушен к марихуане, он не хотел ее курить, но, видя его вялое сопротивление, приятели вручили ему косяк. Не к добру это, думал Морозов, улетая в нирвану. Настроение стало легким, душа – светлой, мир сделался ярким и очень смешным. Смех вызывало буквально все: пузатый мост, опрокинувшийся через Обводный канал, фасады домов, пучеглазые фонари и особенно милицейский патруль, обходивший район. Стражи порядка мгновенно оценили ситуацию и доставили обкурившуюся компанию в отделение. После привода в милицию Морозова с треском отчислили из института, ибо студенту негоже курить траву, а уж будущему педагогу – тем более.