Ведьмино яблоко раздора
Шрифт:
Дмитрий молчал. Он напряженно думал, что делать: рассказать все как было или запираться, а может, обойтись полуправдой?
– Ладно, записывайте, – сдался он.
Морозов признался в очевидном – в своем визите в Разметелево и попытке похитить из сейфа золотое яблоко. Про алмаз, пока его не спрашивали, он решил не упоминать. Тихомиров внимательно слушал, уставившись на своего подопечного внимательным взглядом.
– Ключ я в сугроб выбросил. Там же, на Песчаной улице. Чего при себе держать улику?
Илья Сергеевич не привык верить на слово, предпочитая оперировать
Серый с примесью дорожной грязи снег высокими – выше автомобилей – сугробами лежал вдоль дороги. Он занимал целую полосу и без того узкой улицы, замедляя на ней движение и создавая пробку. Снег здесь, как и во всем городе, никто никогда не убирал, коммунальная служба рассчитывала на то, что с приходом весны он сам растает. Но сегодня что-то нарушилось в природе: звезды выстроились в особом порядке или же резко увеличилась интенсивность солнечного ветра, а может, случилось еще какое-нибудь незримое для рядовых граждан событие, в результате чего на Песчаной улице появилась снегоуборочная техника.
Леонид Зозуля печальным взглядом провожал ползущий по транспортеру погрузчика снег. Серыми кучками он падал в грузовик, чтобы потом быть погребенным на снежном полигоне. Капитан стоял на пятачке и вглядывался в снежную массу, не мелькнет ли в ней ключ Аиды Лакришевой?
Он, в отличие от Тихомирова, был оптимистом и надеялся отыскать алмаз.
На следующий день, когда снегоуборочная техника покинула Песчаную улицу, Леонид пришел на нее вновь. Он ходил вдоль очищенной обочины, глядя под ноги, но ключа найти не смог. На тротуаре еще оставались не тронутые трактором сугробы. «Может, там?» – подумал Зозуля. Он потоптался по снегу и понял всю бесперспективность своего занятия.
Весной, когда растаял снег, Леонид еще раз прошелся по этой дороге, устремляя глаза вниз, но опять безрезультатно. Позже, всякий раз проезжая по Песчаной улице, он неотвратимо обращал взгляд к тому месту, куда, по словам Морозова, был выброшен драгоценный камень.
Ненастным морозным днем, когда небо опрокинулось на город обильным снегопадом, Антонис Санкинис покидал Петербург и Россию. Он так и не посетил Эрмитаж, не увидел великолепия проспектов и мостов, не постоял, запрокинув голову, напротив храма Спаса на Крови, не обозрел город с колоннады Исаакиевского собора. За все время его пребывания в Питере погода стояла преимущественно отвратительная, и Антонис всегда мерз. А вот теперь еще из-за снегопада скорее всего отменят рейс, и ему придется несколько часов куковать в аэропорту. Но он полюбил Петербург уже только за то, что в этом городе встретил Ясю.
Антонис впервые изменил конечный пункт своего маршрута. Цель, ради которой он сюда ехал – заполучить алмаз, – потеряла актуальность. Зато он нашел для себя другой алмаз, гораздо более ценный, – свою любовь.
Вчера у них с Ясей состоялся очень важный для него разговор. Все было как в лирическом кино:
Яся двигалась под звуки полонеза плавно, словно скользила по воздуху. Антонис нежно поддерживал ее за талию, борясь с желанием прижать ее к себе. Ему хотелось оказаться с ней где-нибудь вдали от посторонних глаз, чтобы насладиться близостью. Эти легкие, невинные ее прикосновения сводили с ума, запах ее кожи, улыбка вызывали дрожь и желание немедленно ее отсюда похитить. Танцуя, Антонис выпал из времени, и когда танец закончился, так и остался стоять на месте, не сразу сообразив, где находится. Легкое касание руки Яси вернуло его в реальность.
Он проводил ее на место за столик. Переведя дух, наполнил бокалы. Сердце бешено колотилось.
Сделав глоток, Антонис глубоко вдохнул и решился.
– Я хочу, чтобы мы с тобой были вместе, – сказал Антонис, глядя в глубокие серые глаза Яси. В них плескалось пламя свечи, делая их завораживающе прекрасными. – Вот, – трясущейся от волнения рукой достал он из внутреннего кармана красную коробочку, – прими это кольцо.
Яся взяла в руки коробочку, в которой лежало изящное кольцо с небольшим бриллиантиком. Она его тут же примерила на безымянный палец – кольцо пришлось впору.
– Очень красивое, спасибо, – девушка поднесла руку к свече, чтобы полюбоваться игрой граней камня на свету.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Да, – ответила она, немного помедлив.
– Да! – повторил Антонис. – Через месяц я улажу дела и вернусь сюда. Чтобы не расставаться с тобой никогда.
Это короткое Ясино «да» согревало Антониса в мороз, делая пасмурный день светлым и радостным. За это «да» он сразу полюбил Петербург с его ветрами и промозглой погодой. А еще здесь у него появилась надежда снова летать. Пассажирские самолеты, разработанные в конструкторском бюро Туполева, в составе экипажей которых предусматривался штурман, доживали свой век, и в России их уже почти не использовали. Авиакомпании укомплектовывали свои парки иномарками – «Боингами», но пилотировать «Боинги», как и другие самолеты, было некому – пилотов не хватало. Это в Греции Антонис считался «почти пенсионером», а в России летчики летали лет до пятидесяти, а то и больше. Антонис разыскал своих товарищей по летному училищу, и они посоветовали ему, как переучиться на пилота здесь же, в России. Только после этого ему придется работать в одной из российских авиакомпаний. Это Антониса ничуть не пугало – он был готов сменить место жительства, а если понадобится, то и гражданство, пожертвовать привычным комфортом, сделать все, что угодно, лишь бы ему вернули его небо.