Ведьмы и все прочие
Шрифт:
В конце концов Фредерикс заметил под собой город, погруженный в хаос тьмы и снежного неистовства. В бесчинстве снежинок аист не увидел шпиля колокольни, услышал только, как хрустнуло его крыло и, словно мешок с песком, он рухнул вниз. Крик боли вырвался у него из груди, ребенок выпал из клюва и с высоты сорока метров полетел вниз, он кувыркался-кувыркался-кувыркался в воздухе и наверняка бы разбился насмерть, если бы не угодил прямиком во внутренний дворик пекарни: он шлепнулся точнехонько в огромный чан с тестом. Там он лежал и жалобно хныкал, пока на него наконец не обратили внимание.
— Боже мой, уже и дети с неба падают! — воскликнула жена пекаря и бросилась на улицу, чтобы извлечь из теста крошечное существо.
— Какой хорошенький ребенок, — сказал пекарь, когда она вернулась с ним в дом. — Ведь именно о таком мы с тобой так долго мечтали, правда, жена?
— Конечно, муженек, — ответила она, — но взгляни на его пеленку. На ней вышита корона. Это высокопоставленный ребенок, может, это ребенок самого герцога!
— Ты полагаешь, мы должны отнести его герцогу? — спросил пекарь.
— Ах… — вздохнула его жена, — давай лучше оставим его у нас. Мы его хорошенько спрячем.
В это же самое время герцог Органзии нервно ходил туда-сюда по комнате, то и дело смотрел на часы и приговаривал:
— Ничего не понимаю, аист, уже давным-давно должен был прилететь!
— Взгляни еще разок, может, он летит, — слабым голосом попросила его герцогиня, она прилегла на софу, потому что чувствовала себя неважно.
Герцог вышел на балкон и стал пристально вглядываться в небо. Ураган пошел на убыль, сквозь тучи пробивались косые лучи солнца, перед герцогом, как на ладони, раскинулся город с церковной колокольней, но аиста все не было, и не было! Наступил вечер, потом наступила ночь, но аист так и не появился, лишь на следующее утро прибыл гонец с письмом. В письме было написано, что аист со сломанным крылом лежит в больнице.
Герцог со свитой немедленно отправился туда. Там, в одной из палат, он нашел аиста с крылом в гипсе.
— Где мой ребенок?! — начал было герцог, полыхая гневом, но медсестра прижала палец к губам и прошептала:
— Не так громко, ваше высочество, он ранен и очень слаб.
— Где мой ребенок? — тоже прошептал герцог.
Фредерикс устало закрыл глаза и сказал:
— Снежная буря… горы…
— Мой ребенок упал в горах? — ахнул герцог.
— Нет, — простонал Фредерикс. — Здесь в городе… Я налетел на шпиль. Такого никогда не случалось… всегда выполнял свой долг, всегда был доверенным аистом…
— Да-да, — нетерпеливо перебил его герцог, — значит, мой ребенок выпал у тебя из клюва над городом?
Фредерикс кивнул.
— Тогда он наверняка разбился, — всхлипнул герцог. — Но мертвый или живой он должен быть найден. Я приказываю немедленно обыскать весь город!
Тридцать дюжих солдат были брошены на поиски упавшего ребенка. Они нашли два чемодана, раскрывшиеся при падении. По всему городу порхали кружевные рубашечки и шелковые пеленки, но сам ребенок пропал.
— Обыщите дома, — приказал герцог.
Тридцать солдат прочесали все дома. Они искали у нотариуса, у бургомистра, у кузнеца. Они искали на чердаках и в погребах, под лестницами и в каминах. У молочника они даже заглядывали в молочные бидоны. Дошла очередь и до пекаря.
— Может, в печи? — сообразил один из солдат.
Они открыли печь, оттуда выскочили красные языки пламени, и солдаты догадались, что там вряд ли можно спрятать ребенка. Грохоча сапогами, они поднялись к пекарю на чердак, где обнаружили кошку с котятами, а также клетку с попугаем, ругавшимся последними словами.
— Здесь тоже нет, — развели руками солдаты, но когда они удалились, жена пекаря вынула ребенка из попугаевой клетки, где он лежал, присыпанный сверху слоем маиса. Она уложила его в теплую постельку, сделанную из картонной коробки.
— Пеленку необходимо сжечь, слышишь? — сказал пекарь. — Если кто-нибудь ее обнаружит, нам — конец.
— Хорошо, — кивнула жена. Она взяла пеленку, чтобы сжечь ее в печи, но когда она напоследок взглянула на вышитую золотом корону, ей стало ужасно жалко такую красоту, и она положила пеленку в шкаф.
Вот так ребеночек остался у пекаря и его жены. И никто этого не заметил. Только слуга пекаря Питер время от времени прислушивался в пекарне к каким-то непонятным звукам и однажды сказал:
— Такое впечатление, что плачет ребенок.
— Это наш попугай, — ответил пекарь. — Он кричит, будто младенец.
В замке герцога царили печаль и траур. Герцог учредил премию в сто тысяч гульденов тому, кто отыщет ребенка — живого или мертвого. Но никто не мог его найти.
Месяца через два слуга пекаря Питер рубил дрова. К несчастью, он сильно поранил руку, и из раны хлынула кровь.
— Помогите! — крикнул он, но пекарь с женой были заняты в магазине и не слышали его. Потому он бросился в комнату и распахнул шкаф, надеясь найти там что-нибудь, чем бы можно перевязать руку.
— О, чудо! — прошептал он, забыв о боли. — Пеленка с короной!
Тут он припомнил плач младенца и на цыпочках прокрался на чердак.
— Попугай, как же… кто бы мог подумать, — пробормотал он. — Постой-ка… сто тысяч гульденов… ай да подарочек Питеру!