Ведьмы, карта, карабин
Шрифт:
Я так пока и не понял, кто же это такой, но движение показало, что действовать надо сразу, до того как сообразишь. До пистолета мне дальше тянуться, а вот жезл «парализатора» прямо в левом рукаве, только петлю пальцем зацепить, что я и сделал.
Парень быстро и сноровисто отдернул полу куртки, потянувшись за оружием, но жезл уже был у меня в руке, а дистанция между нами всего пара шагов. Так что вооружиться он не успел, я просто шагнул вперед и ткнул жезлом его в плечо.
Тонкий стерженек на конце жезла с легким хрустом переломился, по руке пробило волной холода, а противник мой завалился в сторону, столкнув с места стол и заставив женщин за соседним столиком хором взвизгнуть.
— Патруль! Сохранять спокойствие! — объявил я.
Я вывалил все сумки и пакеты на пол, вытащил пистолет, скинув его с предохранителя.
И кто это? Да это же тот самый боец, которого мы под Лудином в плен взяли и на Платона сменяли… А что он тут делал? А я попробую угадать… только потом, когда закончим. Он еще с пару часиков в отключке полежит, так что время есть.
Аккуратно выглянул в окно. В «буханке» за водилу сидит один, а кто еще в кузове может быть — тут я без понятия, боковые окна затонированы насмерть. Что они будут делать дальше, после того как обнаружат, что их товарищ не возвращается? Или не они, а он — может, там лишь один водитель.
Машина задом в сторону нашего дома повернута, но там два окошка в дверях, наблюдать вполне можно. Этот и мог быть наблюдателем, не думаю, что трех человек пришлют… но это если следить. А если не следить, то могут сколько угодно прислать.
— Спокойно, всем спокойно, — повторил я на всякий случай, хотя присутствующие дамы изображали из себя неподвижные статуи.
Черт, номера машины отсюда не вижу… надо звонить Линеву, пусть он присылает людей, СОБР или кого там еще, я один не рискну ничего предпринимать.
Вдруг в «буханке» разом распахнулись две двери — водительская и задняя боковая, что справа. Двое крепких мужиков, явно вооруженных, решительным шагом направились в нашу сторону.
Твою мать, если они войдут в пекарню… тут же гражданские! А, к черту все, не получится тихо!
Я кинулся к выходу. С разбегу толкнул дверь, вскидывая оружие, заорал: «Стоять!» — и тут же открыл огонь, потому что стоять как раз никто и не собирался. Оба они разом рванули из-под курток короткие пистолеты-пулеметы.
У меня был выигрыш во времени, мое оружие уже направлено на цель, поэтому я успел выстрелить в каждого из них. Оглушительно бахнули синие вспышки — мои пули рванули в поле амулетов, один из противников упал, точнее — просто сел на задницу, прикрыв лицо рукой, второй получил двойку в середину корпуса, но не свалился, а выстрелил в меня. Я укрылся в тамбуре пекарни, но вот амулет, как мне показалось, не сработал, хотя пуля прошла совсем рядом.
Я присел, удерживая ствол в направлении цели, прикидывая, как бы поудачней высунуться, но услышал шаги по асфальту, быстро удаляющиеся.
Больше в той стороне удаляться некому, я дернулся следом и тут же спрятался за угол — короткая очередь выбила из этого самого угла кирпичную крошку.
Сзади ударом распахнулась дверь, я обернулся рывком и увидел своего «пленного», выскочившего на улицу. Он был очень быстр, даже выстрелил первым, но пуля прошла над головой, потому что единственное, что я успел сделать, — упасть на колено, увернуться я не успевал по-любому, а с амулетом творилось что-то не то. Я выстрелил двойкой в ответ. Первый выстрел пулей «с корнем» вышиб амулет, оглушив меня и его, вторая пуля ударила в бедро. Вторая «двойка» прилетела ему опять в ноги, но он уже свалился, выронив пистолет.
Я обежал его, оттолкнув оружие пинком в сторону, выронил почти пустой магазин из «кимбера», втолкнул на его место полный.
Зафырчал мотор «буханки», я услышал, как фургон тронулся с места. Захлопали выстрелы — противник превентивно не давал мне высунуться из-за угла. И когда я все же рискнул высунуться, уазик уже свернул в боковую улицу.
Я обернулся к раненому и выматерился — снег и земля вокруг него были залиты кровью, которая фонтаном хлестала из бедра. К тому времени, как я успел выдернуть из джинсов ремень, раненый умер. Похоже, что я пробил бедренную артерию. Повезло, короче.
А затем послышался вой сирены — на выстрелы неслась еще одна «буханка», но на этот раз с синей полосой и мигалкой на крыше. Дружинники.
Я положил пистолет на землю и поднял руки, причем в левой у меня было удостоверение.
Когда я с сумкой спустился в подвал, Мила и Саня встретили меня обличающим:
— Твой кот сделал лужу! — И оба синхронно показали в угол, где и вправду на полу виднелась небольшая лужица.
Сам кот при этом сидел в другом углу с недоумевающим видом, чуть поджав забинтованную лапу, явно пытаясь понять, что тут не так.
— Ну так и правильно, пора, — пожал я плечами. — Сань, тащи швабру. Мила, салфетку подай, пожалуйста.
Сам я полез в топочную, где в углу были составлены пластиковые канистры. А затем, вытащив нож, я взялся разрезать одну двадцатилитровую вдоль, по шву, чтобы получить максимально просторный лоток. Пока такой, затем уже нормальный привезу. Затем, когда Саня с гордым видом протянул мне швабру и поставил ведро с водой на пол, я взял у Милы салфетку, краешком приложил к луже, после чего махнул Сане рукой и сказал:
— Все, можешь мыть.
Саня сделал возмущенное лицо, но протестовать не стал, быстро затер лужу. Кот наблюдал за всем с любопытством, бояться он уже явно перестал. Четко на место лужи я поставил импровизированный лоток, отсыпал в него наполнителя и бросил сверху смоченный в кошачьей моче кусок салфетки.
— Это зачем? — спросил Саня.
— Кошки свой туалет по запаху находят. Затем он пойдет в него снова, а как привыкнет, так мы начнем лоток двигать куда нам удобно.
— А куда нам удобно? — спросила Мила.