Ведьмы любят Рождество

Редж Виола

— А как назад возвернешьси, коль магию на нас потратишь?

Мы с Агапычем задали свои вопросы почти одновременно. Дракон посмотрел на нас, на чайник, снова на стену (кино ему там показывают, что ли?) и опять невесело усмехнулся.

— Крейдис надежно вывел меня из игры. Из немагических миров еще никто не возвращался. Но на два желания меня точно хватит.

— Да может, и ладно? — Агапыч почесал затылок. — Заживешь тут, как кум королю, а захочешь — с Сонькой в город уедешь…

Я внимательно посмотрела на Домового. Что-то хитрит

Агапыч. К чему он все это? Сколько мороки — пристраивать дракона в городе, делать ему регистрацию и подыскивать работу. Да и сможет ли принц работать?

Это с одной стороны. А с другой… Непорядок, что там, в двенадцати мирах останутся править беспринципные брат с сестрой. Наверняка исчезновение бабки Ц. — тоже их рук дело! И хорошо, если бедная старушка вообще жива…

— А ты любое желание выполнишь?

— Любое, — тяжело вздохнул Тервейн.

— Любое-прелюбое?

— Да говори уже!

Ладно. Раз любое, то…

— Я желаю, чтобы дракон Тервейн вернулся в свой мир. Это раз. И еще желаю, чтобы его двоюродный дядя, Повелитель Двенадцати миров — нашелся. Это два.

Дракон Тервейн смотрел на меня и, похоже, не верил своим ушам. Повисла пауза, которую прервал Агапыч своим «что, слабо?».

— Софья, ты… всерьез? — спросил Тервейн, отмерев.

— Повторить? — я начала сердиться.

Ну что такого удивительного? Что мне не нужно квартир, мерседесов и шуб? Моя семья не бедствует, я тоже зарабатываю, здоровье, слава Богу, в порядке, а если что — у меня бабуля с мамулей есть, травами да заговорами все вылечат.

— Но ты… но я… Софья, можно я тебя поцелую?!

Тервейн вскочил, сграбастал меня своими ручищами и от всей драконьей души чмокнул в нос. Видимо, соображал он плохо, потому что прижимал все сильнее. А мыслями был уже явно не здесь: такое шальное выражение в глазах бывает только у тех, кто только что сорвал немыслимый куш, переиграв злодейку-судьбу.

Я слабо пискнула — воздуха уже не хватало, он опомнился и ослабил захват.

— Я в долгу перед тобой, Софья.

Это было сказано очень серьезно, но я отмахнулась. Какой долг, много поколений моих прабабок пользовались драконами по своему усмотрению. Вот и я воспользовалась. Раз не климат им у нас, и магии не хватает, пусть возвращается, зря я ему, что ли, силу отдала?

— Ты уникальная, — повторил Тервейн. — А хочешь — со мной?

Куда? В его двенадцать миров, чтоб оказаться там в полном одиночестве среди могучих драконов? Нет, увольте.

— У нас ты узнаешь, какова настоящая магия, — соблазнял дракон. — Увидишь то, чего не видел до тебя никто: наши дворцы и замки, наши горы с высоты драконьего полета, наши…

— Не-не-не, — перебила я. — Не забывай, что я человек. Мне у вас делать нечего.

— У нас тоже люди живут, — уверил он.

— Нет, Тервейн. Не хочу. И… отпусти меня.

Тут дракон вернул свое прежнее выражение лица, считать что-либо с которого было невозможно, и с явной неохотой разомкнул руки.

— Вот

ведь хрень какая, мне и подарить-то тебе нечего, — сказал он со вздохом. — Правда, проклятье снял, за это не переживай.

Снял, и замечательно. А еще лучше — что отпустил, а то уже ноги подкашиваются.

— Говорят, у вас, драконов, чешуя особая есть… — с намеком протянул Агапыч.

Тервейн посмотрел непонимающе, потом кивнул, будто что-то вспомнил, и оттяпал столовым ножом клок своих волос. Домовой чуть не затрясся, тут же извлек из своего личного хранилища берестяную шкатулочку и благоговейно положил туда каштановые… вот только что были волосы, а стали — блестящими чешуйками золотистого цвета.

— Ну… пора прощаться, — сказал дракон, подходя к двери.

— Прощевай, чудо-юдный прынц, не поминай лихом, — поклонился Агапыч.

— Счастливого пути, — сказала я.

— И вы… не поминайте лихом, — Тервейн окутался какими-то искрами, и… ничего не произошло.

Он остался стоять у двери, а я спросила — что не так?

— Софья, мне так неловко… Не могла бы ты меня… силы не хватает, нужен твой поцелуй, — признался дракон.

Я со вздохом встала. Ладно, от меня не убудет.

— Не вздумай Соньку с собой утащить! — предупредил Агапыч, вставая рядом.

— Как можно, Дух Дома, мне нужно лишь немного силы, — ответил Тервейн серьезно, глядя при этом на меня.

Я подошла, приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала его в губы, твердые и горячие. Сила потекла даже не рекой, горным водопадом. Голова закружилась, я покачнулась, и… дракон исчез, без искр и прочей показухи. Но перед этим сказал: «Я еще вернусь». Или мне послышалось?

*****

Утром меня разбудили мама и бабушка. Оказалось, что уже не утро, я проспала почти до обеда, и Агапыч берег мой покой до последнего.

— Всю силу высосал, ящер иномирный! — всплеснула руками взволнованная мама. — Сонечка, да как же так?!

— Не голоси, — сурово оборвала ее бабушка. — Поможем, чем сможем, только колдовать тебе, внуча, теперь долго не придется.

— Агапыч-то, Агапыч как допустил? — мама, не слушая ее, ощупывала мою голову на предмет повреждений.

Я с трудом пыталась вникнуть в суть их диалога и донести до мамы, что все у меня в порядке.

— Уймись, — повысила голос бабушка. — Соня долг дракону отдала, Агапыч, и хоти он помешать, не смог бы.

Долг? О чем она? Мама на минутку оторвалась от меня и повернулась к бабуле с тем же вопросом. Оказалось, сила у нас, ни больше, ни меньше, прибывала от драконов. Каждая прабабка требовала от умирающего дракона передать ей остатки магии…

— Не кажная, — из стены с ремаркой появился Агапыч.

Мама сердито махнула на него рукой, и Домовой исчез. Выходит, мне пришлось отвечать за долги всего рода… Но я ничуть не жалела, совсем не чувствуя себя слабой или неспособной колдовать. И была уверена, что все сделала правильно.