Ведьмы

Ибо книга эта — хоть и не приворожит навеки ваших любимых, не научит колдовать, не сделает невидимкой, не даст помела и крыльев — все же поведает о том, как меняют нашу жизнь мечты, как летаем мы с их помощью на тайный шабаш, как знакомимся там с богами и демонами...

Так кто же такие ведьмы? Еретики? Целительницы? Члены психоделической секты, познающие мир через наркотический транс? Почитательницы языческих богов?.. Или просто женщины, не побоявшиеся взлететь?

Мы не намерены преподать вам краткий курс колдовства, не станем описывать в подробностях ужасы инквизиции, не будем забивать головы читателей различными историческими теориями. Мы лишь попытаемся показать — в стихах и живописных полотнах, в прозе и графике* <*В американском издании книги использованы иллюстрации художника Джозефа А. Смита, одна из которых — на обложке номера> — как ведьма помогает нам познать глубины собственной души.

Есть у вас глубины души?

Читайте дальше.

Она ваша старинная знакомая. Вон, глядите, манит к себе крючковатым пальцем. А в другой руке держит отравленное яблочко... Отовсюду слышен ее голос — из омута ночных кошмаров; из глубины старого шкафа, где слабо вздыхают мешочки с нафталином да пляшет по углам пыль; из-за стены, сквозь которую являлась она к вашей детской кроватке; из пряничного домика, испеченного ею из зелий по собственному рецепту... Она напоминает людям, что совсем близко, по соседству, существует иной мир, куда из нашего земного, реального мира ведут тысячи ходов, и наткнуться на них можно в самых немыслимых и неожиданных местах.

Ступите чуть в сторону — и нежданно-негаданно окажетесь в этом волшебном мире.

Она — ведьма.

Она знакома вам и в то же время непостижима. Она сопровождает вас с рождения и — вечно ускользает. Она ваша мать, сестра, ваше внутреннее «я». Вы ее любите и боитесь. Вы ее ненавидите, но она влечет вас неудержимо.

Так что же рассказать вам о ней?

Она куда прекрасней (и ужасней), чем подсказывает разум. Она — химера, но существует воистину. Она любит вас, но любовь ее перезрела, точно гнойник, и вскрылась ворожбой и черной магией. Она ненавидит вас, но с вашей головы не упадет ни волоска, если вы отдались ей, пошли к ней в кабалу навеки.

Ей подвластны любовь и смерть, урожай и непогода, но в награду за помощь она потребует вашу жизнь — не больше, но и не меньше.

Она — ведьма.

До чего же хочется быть ею!

Только чтоб на костре не сожгли.

Откуда у ведьмы столько власти? Неужели она и впрямь отравительница, целительница, приворотница? А может, просто выжившая из ума старуха — вон та, с котом на плече; они беседуют целыми днями о чем-то своем, и кот загадочно мерцает яшмовыми глазами.

Вам тревожно. Но в ведьме ли таится причина тревоги и страха? Или человек сам наделил ее властью, сам облек свой страх в телесную оболочку? Сам создал ведьму?

Чья

Ее прапрапрапрапрапрародительница — Иштар-Диана-Деметра. Ее отец — человек, мужчина. Ее повитуха — человеческий страх. Мучитель и гонитель ее — тоже человеческий страх. И палач ее — человеческий страх.

Человеческий страх извлек на свет божий ее черную злую силу. Зато у силы целительной и доброй нет другой матери и повитухи, кроме самой ведьмы.

Давайте высветим ее, вызволим из тьмы — хоть на миг. Пускай побудет с нами. Она, конечно же, сгинет, канет обратно во тьму, мы и оглянуться не успеем. Но пока — вот она, манит крючковатым пальцем, протягивает яблоко.

Возле нее как-то зябко, словно открылась дверца невидимого холодильника. Из-под ее одежд — темно-синих, цвета ночного неба — доносится уханье совы. Из-под полей черного колпака стрелой выносится летучая мышь. Но давайте все же позовем ее. Вдруг даст приворотного зелья, вдруг научит готовить притирание — чтоб мы, бескрылые, научились летать, вдруг одарит парой куколок, чье вечное объятие обеспечит нам вечную любовь? Может, выполнит наши сокровенные желания, может, успеет — прежде чем мы пошлем ее на костер.

А вдруг на сей раз мы одумаемся и не станем ее сжигать?

Немногие сознают, насколько наши представления о божестве ограниченны и предопределены мировосприятием эпохи патриархата. Мы заявляем, что Бог не имеет ни расы, ни пола; однако видим его непременно мужчиной и непременно белокожим. Попробуйте заикнуться о чернокожем Боге или тем паче Богине — слова ваши сочтут дерзкой, хотя и порядком надоевшей шуткой, всерьез их наверняка не примут. Мало кто знает, что концепция Бога-мужчины в истории человечества возникла сравнительно недавно и еще не ясно, есть ли это шаг вперед. Пять тысяч лет назад, в древней Вавилонии, наши предки поклонялись высшему божеству в образе Небесной Царицы; тысячелетний путь сквозь войны, тирании, геноцид, резню, ниспровержение идолов, сожжение книг, переиначивание мифов и легенд возвел наконец Бога-отца, Яхве (и Его сына — Иисуса), на трон, существующий в нашем сознании и воображении.

И все же они победили не вполне. В поверьях и снах, в идеалах, которые мы создаем, в вымыслах, которых страшимся, и поныне властвует Богиня-мать. Ее не изгнать, покуда мужчина (да и женщина) выходит из материнского чрева. Если и в самом деле грядет тот печальный день, когда детей будут «делать в пробирках», тогда, возможно, Богиня-мать и лишится своей власти, ибо власть эта основана на благоговении. Но до тех пор, пока люди помнят, что их родила женщина, мифы и легенды о Богине-матери будут питать поэзию, скульптуру, живопись и даже наши тайные верования.

Многое претерпела вавилонская Небесная Царица, прежде чем превратилась в сморщенную, согбенную старуху-ведьму. Но стоит проследить этот постепенный упадок — в нем явственна преемственность религиозных образов и понятий. Видно также, как густо и плотно оседают они в нашем подсознании. И наконец, видно, как утвердившаяся религия изгоняет (или по крайней мере прогоняет с глаз долой, в подполье) бытовавшие ранее представления о Создателе.

Наши знания о религиях, существовавших пять тысяч лет назад, в период, который школьные учителя любовно называют «колыбелью цивилизации» (весьма материнский образ, не правда ли?), грешат неизбежной фрагментарностью. Во-первых, недостаточны археологические данные. Главное же — все они собраны археологами-мужчинами, чей взгляд на мир зашоренно-патриархален; они, к примеру, считают монотеизм шагом вперед по сравнению с политеизмом и язычеством; весь их научный поиск сводится к подтверждению и оправданию постулатов тех священных книг, на которых зиждется их патриархальная цивилизация.